Подельница

Подполковник Аверкин, вернувшись из управления, собрал у себя в кабинете всю следственную группу убойного отдела.

– Так, ребята-демократы, – сказал начальник, – произошло некоторое просветление в ходе расследования. Взяли нашего опекуна. На взятке погорел.

Оперативники переглянулись.

– Это какого такого?.. – осмелился спросить Замятин.

– А вот того, который в этот глазок за нами наблюдал, – повернувшись к окну, ткнул пальцем в скрытую камеру Аверкин, – чтобы меня отсюда выпнуть, а своего, нужного ему… на это место посадить. У него каждый мой шаг записан. Даже то, как я лекарство принимаю. И золотишко, тобою принесенное, у него в сейфе со всеми приложенными фотографиями приторочено к рапорту. Хорошо, что когда тебя увезли, я сразу же связался с генералом Терещенко. Кабы не он…

– Так этот майор… как его? – Петровский, он не из ФСБ, что ли? – переспросил Замятин. Молодежь, стараясь вникнуть в суть разговора старших товарищей, наблюдала за ними с раскрытыми ртами.

– Пиетровский, – поправил Замятина Аверкин. – Да он с ФСБ и рядом не стоял. Это в областной прокуратуре придумали отдел по борьбе с коррупцией, а этот майор как раз вернулся с Кавказа и остался не у дел после всех сокращений кадров, вот его и заслали сюда. Наша прокуратура выделила им кабинет у себя в здании. Ну, вот он уже третий год «контролирует» работу местной полиции. И не Пиетровский он никакой, а Потапов. Племянник твоего друга Потапова, которого мы и должны не сегодня-завтра взять.

– Ничего себе! Так сколько же у него в аппарате? – спросил Замятин.

– Двое, воевали вместе на Кавказе. Оба сержанты. Только они-то наверняка ни сном ни духом о делишках своего начальника не ведают. Их сейчас тоже допрашивают.

– Ну, а те, которых я взял? Они чьи?

– Так… те твоего друга, Потапова, послушники. Кстати, тому, ну, которого… – Аверкин пальцами стриганул воздух, – пришили ему это… ну, ты понял, чего. Теперь он охотно дает показания. – Замятин с Аверкиным тихонько рассмеялись, интригуя любопытную молодежь.

– М-да, – промычал, глядя в крышку стола, Замятин. – Тут есть еще над чем почесать репу. Выходит, Потапов-дядя проследил, где я живу… Оля, ты при обыске в его квартире бинокля не обнаружила? – спросил Замятин.

– Бинокля? Нет, не обнаружила. Связку отмычек, некогда принадлежавшую Нестору, нашли на антресоли, – с готовностью ответила Ольга.

– Должен где-то быть бинокль, либо что-нибудь похожее. Подзорная труба, например. Иначе бы он не догадался, зачем ко мне прилетает Клара. Он знал о ее способностях и решил устранить меня, как конкурента, и к тому же завладеть Кларой…

– Да, но если он тебя узнал, в нем, возможно, к тому же разгорелась жажда мести. Это же ты его упек на двадцать лет, – подсказал Аверкин.

– Вполне возможно.

– Надо же, как все развернулось. Из-за какой-то обыкновенной вороны…

– Вот тут, Палыч, ты ошибаешься. Она очень даже необыкновенная. Можно сказать, гениальная ворона. Знаешь, какую награду за нее предложила администрация цирка? – Все присутствующие уставились на Замятина. – Пятьдесят тысяч…

– Ух-ты! – восторженно воскликнул Вася Мышкин.

– … долларов! – добавил к сказанному Замятин.

– И ты отказался? – спросил его Аверкин.

– Ну, что я, барыга какой, что ли? Конечно, отказался, – ответил Замятин.

– Ну, и дурак, – сказал Аверкин. – Вон, газель бы купили для нашей конторы.

– Так пойди, попроси, пока не поздно. Администратор пока не уехал. Он на пару с Кларой радость свою коньяком обмывает, у меня дома.

– Да шучу я. А ты уж сразу!.. Ну, ладно, проехали, давайте по делу.

– Можно, я? – спросила Ольга, по-школьному подняв руку.

– Да, конечно, – кивнул ей начальник отдела.

– Первый раз мы увидели клетку для вороны на лоджии десятой квартиры.

– Да, но это была другая клетка, – подметил Замятин.

– Суть не в том, – глянула на него Ольга. – Мы знаем, что та клетка у нас на складе. Дело в том, что она таскала золотишко и до того. Но сколько времени она его таскала? Мы не знаем масштаб ее деятельности. Если взять хотя бы период наступившей жары, а это три с половиной недели, значит, она смогла за это время принести намного больше. Вопрос: где оно? Скорей всего оно у Фатехина, так как его дама буквально обвешана золотом. То, что она перенесла к вам, Семен Львович, может быть всего лишь четвертью всего украденного.

– Логично, Оля. Я и сам над этим задумывался. Продолжай.

– Если она таскала на лоджию десятой квартиры, выходит, об этом знал и убитый. Версия такова. Фатехин, чтобы избавиться от претендента на долю, подстраивает несчастный случай и, завладев всем, прячется у своей подруги, Скороходовой Натальи, в надежде отсидеться. Благо жилплощадь у нее позволяет. В таком случае напрашивается вопрос, зачем было Потапову избавляться от трупа, если он к убийству никаким боком?

– Как ни кинь, а все упирается в этого Фатехина, – сказал Аверкин. – Так. Хватит нам его пасти. Надо идти на абордаж. Если его там нет, подругу расспросим. Должна она что-нибудь знать про него. Оля с Мышкиным, берете Толяна, соседа Потапова. Везете его в прокуратуру. Пусть ему покажут майора Потапова. Я их предупрежу о вашем визите.

– А мне что, за Семенова не надо?.. – спросил Вася.

– Надо, Вася, надо. Только с двадцати двух до восьми утра, – ответил Аверкин, глядя на часы. Вечерком с группой нагрянем к Скороходовой. Идите, работайте. – Сорокина и Мышкин покинули кабинет. – Львович, съезди в больницу, к этому кастрату. Пусть еще раз повторит подробно о деятельности их подполья. На вот диктофон, запиши, потом сверим с предыдущими показаниями. И зайди в травму, узнай о здоровье этого… как его?

– Нестора? – спросил Замятин.

– Да, его пора в сизо переводить. Сколько можно около него дежурить!? – занервничал Аверкин. – Потом, эта твоя осведомительница из Покровского звонила, нет?

– Не появлялся он, Палыч, – ответил Замятин. – Как в воду канул. Сейчас, погоди, еще раз звякну. – Он достал мобильник набрал Семеновну. Та долго не брала трубку. – Здравствуй, Семеновна. Как наши дела? Клиент не появлялся?

– Нет, не появлялся. Мой говорит, что кто-то ночью на лодке погреб от берега. Он охранял стройку прошлой ночью и сверху заметил. Говорит, может, на Дальнее озеро кто-то поплыл щуку доить. Она сейчас с икрой гуляет.

– А раньше он тоже куда-нибудь плавал? – допытывался Замятин, глядя на Аверкина.

– У-уй! К нему летом целыми табунами приезжают. Садятся на моторку, куда-нибудь подальше уплывут и дикасятся. Девок молодых с собой наберут и дня на три уплывают. Скоро, погоди, у них опять сезон откроется. Опять к мосткам не подойти будет, в бане придется белье полоскать.

– Ну, что поделаешь, Семеновна? Красиво жить не запретишь. А ты поспрашивай у своего-то, куда они могут уплывать.

– Так известно куда, на Дальнее озеро. У них избушка там и баня. Мой и рубить ее помогал, года три назад. Бывало, на целую неделю уплывал, – охотно рассказывала Семеновна.

– А нельзя ли у вас в селе лодку, скажем, на прокат взять? – подмигнул Замятин Аверкину.

– Как нельзя? А вон хоть у моего. Все равно в дровянике стоит, сохнет.

– Хорошо, Семеновна. Мы, может быть, и надумаем порыбачить, так я перезвоню, – сказал Замятин, давая понять, что пока разговор закончен.

– Ты чего надумал? – спросил его Аверкин.

– Я думаю, брать его надо. Наверняка это Потапов уплыл на Дальнее озеро. И, если там есть избушка, тогда нам долгонько ждать его придется.

– М-да. Сколько же дотуда километров? – Аверкин прошел к сейфу, открыл его и извлек сложенную вчетверо карту области. Он развернул ее перед Замятиным, и они оба над ней склонились, словно великие стратеги. Они оба надели очки и уставились на отмеченное голубым цветом Дальнее озеро. Аверкин достал из стола линейку и прикинул расстояние в указанном масштабе. – Километров тридцать, со всеми речными поворотами, – сделал вывод начальник.

– Слушай, Палыч. А у наших спецов, что, лодок разве нет с мотором? – спросил Замятин.

– Должны быть, – ответил Аверкин. Только с мотором шумно больно будет. Уйти могут.

– Да брось. Что там, мало кто рыбачит?

– Так-то оно так, но осторожность не помешает. Надо мотор выключить от места километрах в пяти. И подойти на веслах. Ребята в группе молодые, здоровые, догребут, я думаю.

– Так их много и не надо. Мне бы Широкова с Зайцевым дали, и достаточно, – сказал Замятин.

– Ну, уж здесь, как Погодин решит. Даст он их после того, что было… – Аверкин снял трубку с внутреннего аппарата. – Капитана Погодина мне… Слушай, Погодин, зайди-ка ко мне. Дело есть с выходом из-за печки.

Не успел Аверкин положить трубку, как зазвонил мобильник. – Да, слушаю, Оля. Хорошо. Протокол составила? Все понятно. Домой его отпустите. Пусть продолжает сотрудничать с нами, – Аверкин откинулся на спинку кресла. – Майора этого опознал сосед. И его в сизо оформляют. Так что придется и нам над ним попотеть.

Капитан Погодин был в полной боевой готовности.

– Разрешите, товарищ подполковник?

– Давай, давай, заходи, – сказал Аверкин. – Садись, вон… Думаю, знакомить вас не надо. Нужно с Семеном Львовичем сплавать, – он наклонился над картой, – вот сюда, – ткнул Аверкин пальцем в голубое пятно на карте. – Там должен находиться Потапов. И вполне возможно, что не один. Поэтому возьми ребят пошустрей.

– Так у нас все шустрые, товарищ подполковник, – осмелился перебить начальника Погодин.

– Возьмем, наверное, Широкова и Зайцева. Да и хватит, пожалуй. Лодка-то не пароход, не усадишь весь народ, – пошутил Замятин.

– И я с вами. Четверо в лодке – это нормально, – сказал капитан. – А когда поедем?

– Я думаю, по Фатехину сработают Вася с Олей. А вы в таком случае… Сколько времени потребуется вашей лодке, чтобы преодолеть тридцать километров?

– Часа три, – ответил Погодин.

– Тогда выезжайте часов в семнадцать. Чтобы засветло добраться. А иначе там, на незнакомой местности, в темноте, плохо ориентироваться. Согласовано?

– Согласовано, – ответил капитан. – Разрешите идти готовиться?

– Давай, действуй.

– Блин, деловой мужик этот капитан Погодин, – заметил Семен Львович.

– Бывший разведчик. Афган прошел, горячие точки… – пояснил Аверкин.

– Я еще вот чего мыслю. Не взять ли нам с собой мужа Семеновны в сопровождающие, – сказал Замятин.

– А он согласится?

– Попробуем надавить на гражданскую совесть, – засмеялся Семен Львович.

– На совесть давить не надо. Разве что сам согласится. Еще одна лодка была бы нелишней в таком походе. Ладно, это там, по ходу решишь. Давай, дуй в больницу сначала к этому… евнуху.

Выйдя от Аверкина, Семен Львович позвонил домой. Его гость расстроенным нетрезвым голосом сетовал на то, что Клара вылетела с лоджии и не появляется на ней уже более часу. Замятину пришлось менять свой план и вместо больницы мчаться к себе. По пути он зашел в магазин и купил пару кисломолочных сырков, любимого лакомства домушницы Клары. Гость долго открывал дверь. «Пора от вас, господин артист, как-то избавляться», – подумал Замятин, стоя в ожидании у двери своей квартиры. Наконец дверь открылась, и перед хозяином предстала растрепанная и небритая физиономия.

– Ну что, улетела? Так на то и птица, чтобы летать. Надоело ей взаперти сидеть, – сказал Замятин. – Ничего, как улетела, так и прилетит.

– Да? – икнул циркач. – Точно? А я уже и расстроился.

Семен Львович прошел на лоджию и раскрошил сырок на подоконник. Второй распечатал и принялся его уплетать за обе щеки. Прожевав, он выглянул на лоджию и подошел к гостю.

– Вы, Марк Абрамович, сегодня приведите себя в божеский вид и завтра на вечерний поезд. Больше вас задерживать не смею.

– А Клара? – снова икнул тот.

– Клара никуда не денется, скоро прилетит. – И его слова подтвердились незамедлительно. Ворона восседала на ограждении, а в ее клюве сверкала золотая цепочка. Замятин опустил руки и покачал головой. – Клара, ты неисправима, – показал он гостю на ворону. Тот ринулся к ней, но Замятин его остановил. – Стойте. Пусть она начнет клевать сырок, а то снова улетит.

Когда ворона положила цепочку рядом с сыром и приступила к трапезе, Замятин вышел на лоджию и закрыл фрамугу. Затем он нашел отвертку, открутил ручку и спрятал ее на антресоль, чтобы гость не смог ее открыть снова. Цепочку он бросил в шкатулку.

– Марк Абрамович, я сегодня приду поздно… даже очень поздно. Так вы не удивляйтесь. Только не оставляйте дверь открытой.

– Да что вы, что вы! Я так рад, что Клара вернулась! Больше все, ни капли в рот, ни сантиметра…

Замятин приложил палец к губам.

– Тс-с. Не надо громких фраз, – сказал он, доставая кинокамеру из шифоньера. Он ее включил и снял гостя, во всем его затрапезном виде. Потом вышел на балкон и снял уплетавшую сырок ворону. Он навел фокус на окна одиннадцатой квартиры и оторвался от камеры. Ему показалось, что занавеска пошевелилась. Он снова посмотрел в глазок и за легкой шторой заметил кого-то, наблюдающего за окнами его квартиры. Он сразу же достал мобильник и набрал Аверкина.

– Слушай, Палыч, тут такой кишмиш получается. Я из своей квартиры наблюдаю движение в одиннадцатой! Понимаешь?

– Нет, не понимаю. Ты же пошел в больницу…

– Я созвонился с гостем. У него улетела Клара… ну, забыл фрамугу закрыть… А сейчас она вернулась. Я взял с собой видеокамеру, заглянул через окно на потаповскую квартиру, а в ней кто-то ходит! Давай срочно туда Погодина с ребятами.

– Ладно, отправляю. Жди, – сказал Аверкин и сразу же выключил мобильник.

Замятин строго-настрого приказал гостю к окнам не подходить, никому не открывать, а сам, выйдя из своего подъезда, направился в другую сторону от потаповского дома, чтобы, если там находится объект, он ничего бы не заподозрил и не кинулся в бега. За углом дома Замятин бегом миновал газон и оказался у подъезда Потапова. Он переложил пистолет из потайного кармана в боковой и набрал по домофону восьмую квартиру. Но ему никто не отвечал. Семен Львович нажал на тринадцатую и тоже не получил ответа. Тогда он начал набирать все квартиры подряд, кроме двух, одиннадцатой и двенадцатой. И в это время дверь открылась, и в ее проеме стоял Потапов собственной персоной. Глядя друг на друга, они оба немного растерялись. Замятин сунул руку в карман.

– Гражданин Потапов? – спросил Замятин.

– Так точно. Он самый, – улыбнулся одними глазами Потапов.

– Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве, – сказал Замятин, оглянувшись на подъехавшую машину с группой захвата.

– Я?! Это не я! – запротестовал Потапов. – Это, может быть, мой бгат! Я за него сидеть не собигаюсь. Вот гад, опять чего-то наделал! Опять меня из-за него в тюгму повезут! – разорялся Потапов. К ним подошел капитан Погодин, играя наручниками.

– Там еще кто-нибудь есть? – спросил он Потапова.

– Где?

– Там, – показал Погодин наручниками в подъезд.

– А я знаю? Я пгиехал из дегевни за сахагом да за кугевом, а меня под белые гученьки! Пгошлый газ еле отбгыкался, и сейчас опять!.. Я больше не собигаюсь сидеть за бгата!

Замятин с Погодиным переглянулись. И Погодин надел на Потапова наручники.

– Ключ от квартиры с собой? – спросил Замятин.

– Конечно, в кагмане.

Замятин провел ладонями по бокам задержанного и вынул из его кармана ключи.

– Ну, пойдем, поглядим, может, там еще кто прячется? – сказал капитан и махнул рукой своим подчиненным. Те моментально выбежали из машины и рассредоточились вдоль стен по лестничной клетке. – Ну, чего топчемся? Давай вперед! – подтолкнул в спину Потапова капитан Погодин. Группа бесшумно поднялась на второй этаж. Замятин показал идти в одиннадцатую, а сам подошел к дверям восьмой квартиры и надавил на кнопку звонка. Толян не открывал. Замятин упорно давил на звонок. Наконец терпение хозяина лопнуло, и замок отрывисто защелкал. Толян стоял перед Замятиным с подавленным видом.