Подельница

Чего и сколько он брал потом, Вася Мышкин не помнил. Он очнулся на скамейке в каком-то сквере. На голову давил шум большого города. Карманы были совершенно пустыми: ни паспорта, ни удостоверения он в них не обнаружил. Во рту был сушняк. Вася сел на скамейке и оглядел себя. Вся его одежда спереди была в пыли. Он поотряхивал с себя пыль и, простонав от головной боли, поднялся на ноги. Его все еще покачивало.

— Ну, баран! — сказал он вслух и, увидев трех старушек на скамейке поодаль, направился к ним. Глядя на его непристойный вид, оскорбляющий человеческое достоинство, одна из них достала из сумочки мобильник и набрала милицию.

— Але, милиция? Здравствуйте, мы звоним из сквера, что у кинотеатра «Прибой». К нам подошел мужчина, ну в очень непристойном виде. Необходимо ваше вмешательство. Хорошо, у меня есть газовый баллончик.

Бабка достала из сумки красный баллончик под названием «шок» и направила его в Васино лицо.

— Только не это! — сказал он и, пошатываясь, пошел прочь. Он не успел далеко уйти, прямо по пешеходной дорожке сквера ему навстречу медленно двигалась машина ППС.

В отделении, куда доставили старшего лейтенанта Мышкина, вовсю кипела работа, как и положено в большом городе. Его сразу же посадили в обезьянник, где была единственная скамейка, прикрученная к стене. Ширина ее составляла не более двадцати сантиметров, и сидеть на ней было невозможно. Вася подошел к решетке, вцепился руками в ее прутья и пьяным голосом прокричал:

— Дежурный! Хватит в дурачка играть, давай открывай! Я старший лейтенант полиции, из убойного отдела, Мышкин моя фамилия. Вы должны меня выслушать и помочь. Слышишь, дежурный!?

Вася не видел, как с другой стороны коридора появился сержант с дубинкой в руках. Проходя мимо обезьянника, он со всей силой отоварил Васю по рукам.

— Ты чего делаешь, скотина! — взвыл тот.

— Кто скотина!? — вскипел сержант и принялся торопливо отпирать замок клетки. Он вошел и ударил Васю дубинкой по заднице. — Кто, я скотина!? — он со всей силой ткнул концом дубинки в Васины ребра. От боли тот присел и попутно получил удар коленом в челюсть. Вася простонал и упал на пол.

— Скотина! Я тебе покажу скотину, урод! — произнес напоследок сержант и, выйдя из обезьянника, запер замок.

Немного придя в себя от боли, Вася снова подошел к решетке, но уже руками за нее браться не стал.

— Слышь, дежурный? Я тебе серьезно говорю, я из убойного, старший лейтенант Мышкин. Позвоните в Заозерск, во второе отделение, подполковнику Аверкину…

Дежурный капитан сидел за столом у окна и разгадывал кроссворд. Но ему надоели вопли задержанного. Он встал из-за стола, подошел к обезьяннику, не выпуская из рук газету.

— Ну, чего ты орешь? Чего орешь? Сейчас ребята подъедут на смену, и оформим тебя, как положено. Он посмотрел в газету. — Емкость для жидкости из девяти букв. Знаешь?

— Резервуар, — ответил Вася отрешенно.

— Так, ре-зе-р-в-у-а-р. Ты смотри, подходит. Тридцать пять. Химическое взаимодействие.

— Реакция, — снова подсказал Вася. — Товарищ капитан, позвоните подполковнику Аверкину.

— А Папе Римскому не надо?.. — посмотрел на него дежурный исподлобья. — Едем дальше. Конец жизни, шесть букв.

— Смерть, — сказал Вася. — Что сделать, чтобы вы мне поверили?

— А мы и так вам верим, старший лейтенант из Заозерска. Только видок ваш заставляет в этом малость сомневаться. Ни паспорта, ни удостоверения. Придется подождать, пока наведут справки.

— Так я же говорю…

— Все, я сказал. — Капитан ушел к себе за стол, продолжать разгадывать кроссворд.

Часа через три пришел на смену майор. Он бросил взгляд на Васю. И через толстое стекло было слышно, как офицеры разговаривали о нем.

— За что его задержали? — спросил майор.

— Да бабка какая-то позвонила, мол, пристает в сквере. Ни документов, ни денег. Грязный как черт. Старшим лейтенантом из убойного называется. Вроде протрезвел. Будешь оформлять?

— На хрена он мне нужен? Выгоняй, — сказал майор, еще раз взглянув на Васю.

— Ну, как скажешь, — ответил капитан и пошел открывать замок на обезьяннике. — Выходи. Давай чеши отсюда. Ты у нас не был, и мы тебя не видели.

— Так давай позвоним…

— Чеши, я сказал, пока не передумали.

Вася вышел на улицу. Его окутала вечерняя прохлада. Народа кругом было великое множество, но люди, глядя на его неопрятный вид, говорить с ним не желали, стараясь обойти стороной. Тогда он, уже не стесняясь своей грязной одежды, побрел в неизвестность по тротуару шумного большого проспекта. Оказалось, что проспект этот так и назывался: Большой — об этом Вася узнал, прочитав табличку на углу дома. Начинало урчать в животе, и голова заработала на инстинкт самосохранения.