Подъем и падение Запада

Когда германский канцлер Бетман — Гольвег накануне Первой мировой войны прибыл из Австро — Венгрии в Берлин, его оценка Вены кайзеру была потрясенной: «Мы имеем в качестве союзника труп». Примерно это же говорят американцы сегодня о Европе.

Американцы почти не скрывают своего скепсиса в отношении волевых и силовых возможностей своих европейских союзников в будущем. Им понадобится несколько лет, чтобы создать объединенные европейские вооруженные силы. «Что–то жизненно важное ушло из Европы, — пишет американский автор. — Некогда западные нации были готовы приносить жертвы за прах предков и за храмы своих богов». Но европейцы сегодня, более богатые и многочисленные, чем в 1914‑м или 1939 гг., не готовы приносить жертвы. Время Европы ушло»[553]. Оно ушло, если страны — члены ЕС совершат каждая в отдельности культурное самоубийство, передав все права безликим наднациональным органам.

Иммиграция как средство поддержания жизненного уровня

Согласно статистическим данным ООН в 2000 г. в европейской части Запада жили 494 млн человек в возрасте от 15 до 65 лет. К 2050 г. их численность сократится до 365 млн. В то же время нынешние граждане числом в 107 млн превратятся в еще более многочисленное сообщество — до 172 млн человек. Треть населения Европы будет старше 65 лет. За пятьдесят лет соотношение работающих и пенсионеров изменится с пяти к одному до двух к одному.

Это создаст напряжение при реализации обширных социальных программ. Имея на четверть меньшее трудящееся население и почти удвоенную численность пенсионеров, Европа задумается над привилегиями, от которых никто не собирается отказываться. Нынешние социал–демократы ищут (Браун, испанские социалисты и др.) «третий путь» экономически–социального развития — тропу между дирижизмом и либерализмом. Их потомки могут стать частью третьего мира. Европа станет, по словам французского демографа А. Сови, «континентом старых людей, живущих со старыми идеями в старых домах»[554].

Этот процесс берет свое начало в 1960‑х гг., ограниченные «холодной войной» западноевропейские страны не могли черпать рабочую силу из восточноевропейских источников. Британия обратилась к Ямайке и Пакистану, французы — к Алжиру и Западной Африке, немцы — к Турции. Между 1993‑м и 1999 гг. численность одних только незаконных иммигрантов в ЕС увеличилась в десять раз. В одном только 2000 г. Британия приняла 185 тысяч иммигрантов. Автор многократно переизданной на Западе книги «Пока Европа спала» Брюс Бейвер указывает, что «игнорируя угрозу радикального ислама, Европа совершает замедленное самоубийство, и все, что мы можем сделать, — это с бессильным ужасом наблюдать за происходящим»[555]. А Тони Блэнкли на страницах «Последнего шанса Европы» предостерегает: «Угроза, которую представляет для Соединенных Штатов захват Европы радикалами–исламистами, по масштабу не уступает угрозе захвата Европы нацистами в 1940‑х годах». Джордж Вейгель говорит «о совершаемом Европой суициде», вторя Пэту Бьюкенену: «К 2100 г. население Европы сократится на 70 процентов, в результате чего колыбель западной цивилизации превратится в ее могилу»[556].

Африканцы и азиаты стали частью западноевропейской структуры, базируясь, прежде всего, на крупных городах. И ныне половина Лондона — не белые люди. К концу XXI в. их в британской столице будет большинство. По минимальным оценкам, мусульмане составляют 3 млн в Германии, 2 млн во Франции, миллион в Британии и 750 тысяч в Италии.

Для многих западных стран массовая миграция представляет собой единственное средство сохранить производительное общество, избалованное высоким жизненным уровнем[557].

Значимость мусульманского фактора

Именно в 2004–2008 гг. гордая Европа погасила свои огни. Неудавшаяся Конституция лишила ее надежд на создание единого государства, а отчаянный напор 30 миллионов мусульман, уже заселивших крупнейшие европейские города, изменил сам характер прежнего центра мира. На горизонте появилась Ерабия.

Вот как описывает ближайшее будущее американец Тони Блэнкли: «Мусульманские советы Британии, Франции, Германии и Голландии соберутся на встречу в Лондоне. Прежде в них преобладали умеренные мусульмане. Но молодые мусульмане Европы видели в такой тактике откровенную сдачу европейским крестоносцам. Желание сотрудничать с европейскими правительствами стало рассматриваться как признание того, что они далеко не верные мусульмане. Главным средством общения мусульманских радикалов стал Интернет, превратившийся в основного мусульманского организатора. Они потребовали от брюссельского парламента введения шариата как официальной судебной системы мусульман»[558].