Подъем Испанской империи. Реки золота

Когда Колумб 28 октября достиг Кубы, он решил, что это часть азиатского материка{334}. Он все равно назвал ее «Хуана». Он поднялся по красивой реке – так он тогда подумал. Скорее всего это был залив Бариай, неподалеку от того, что он назвал Рио-де-Марес: «…никогда прежде я ничего красивее не видел». Эта земля напомнила ему Сицилию. Здесь были величественные пальмы, не похожие на те, что росли в Испании или Гвинее. Он нашел здесь собак, которые не лаяли, и рыболовные снасти{335}. В другом городе он нашел хорошие дома с крышами из пальмовых листьев и маленькие женские фигурки из глины, интересное тростниковое плетение, реку, спокойную, как в Севилье, и полную лягушек. А также он увидел серебряные украшения в носу у местных жителей.

Были ли на этом берегу кокосовые пальмы, слива узколистная, лаванда, ипомеи, кедры и розмарин, которыми мы теперь восхищаемся, прибывая сегодня на восточный берег Кубы? Конечно, да. Также европейцы впервые познакомились тут с манграми и стеркулией зудовызывающей.

В начале ноября Колумб направил внутрь острова Родриго де Хереса из Айямонте и Луиса де Тореса из Мурсии вместе с двумя индейцами – одним с Сан-Сальвадора, а вторым местным. Луис де Торес «жил у аделантадо Мурсии (Фахардо) и был евреем, стало быть, предположительно уже иудеем не был, и знал еврейский и халдейский, а также арабский». По его фамилии уже понятно, что Херес был еще и конверсо{336}. Через четыре дня они вернулись, отыскав большую деревню из пятидесяти больших деревянных домов, крытых пальмовыми листьями и по форме напоминающих палатки, которые жители использовали как общий дом и спальную{337}. Это был первый приличный город, который испанцы нашли в Новом Свете. Там жило племя таино.

Навстречу испанцам приветствовать их вышел старейшина, он усадил их на деревянные кресла в форме животных, и люди поцеловали руки и ноги прибывших, «веря, что те сошли с небес». Де Торес и Херес обнаружили тут табак («особая трава, дым которой они вдыхают») – растение, чья роль в будущем окажется весьма важной и противоречивой. Они нашли хлопок, который собирали с дерева сейба. Адмирал счел, что испанские купцы могут получить большую выгоду от этого товара.

Конечно, целью этого путешествия были открытия, и Колумб жаждал увидеть больше. 12 ноября он направился к земле, оказавшейся островом Инагуа-Гранде, где на холме они увидели кресты, которые использовались как обереги на случай урагана, – но европейцы, что любопытно, сочли, что находятся в христианских землях. Затем они поплыли на запад до Пуэнте-Малагета, а затем повернули обратно к Кубе, где провели еще пару недель, поймав еще несколько индейцев, чтобы отправить их в Испанию. Они нашли воск, который по предположению Лас Касаса поступал прямо с Юкатана, что означало наличие контакта с материком{338}. Колумб отправил ныряльщиков за жемчугом, но оказалось, что в местных раковинах жемчуга нет. К тому времени адмиралу пришлось столкнуться с еще одним мятежом, и весьма серьезным. Амбициозный Мартин Алонсо Пинсон 21 ноября отплыл на «Пинте» без дозволения командующего. Он отправился искать золото самостоятельно. Он был раздосадован тем, что ему приходится повиноваться приказам Колумба. Это был вопиющий акт неповиновения. Колумб благоразумно не стал раздувать скандала, выжидая время, – при этом, похоже, ему удалось заручиться верностью брата Пинсона, Висенте{339}.

Оставшись только с двумя кораблями, «Санта-Марией» и «Ниньей», адмирал обосновался в восточной части Кубы, в Баракоа, который он назвал Пуэрто-Санто и описывал с особым восхищением. Он покинул это место 5 декабря, поймав ветер, который понес его на «Гаити», как его называли местные жители, или в Малую Испанию, Эспаньолу – это название Колумб дал этому острову из-за растительности. Даже рыба здесь была почти такой же, что и в Испании{340}. Эспаньола показалась Колумбу «лучшей страной на земле». Он был уверен, что это Чипангу (Япония), и тут обнаружилось кое-какое золото, которое намывали в речном песке или добывали в скалах. Одно это уже окупало его путешествие.

Также оказалось, что тут есть развитое общество – более развитое, чем на Кубе. На Эспаньоле было несколько княжеств, в которых возводились каменные и деревянные резные строения, дворы для игры в мяч, туземцы делали ожерелья из камней и подвески. Колумб считал, что «…все эти острова настолько подвластны вашим высочествам, что остается только организовать здесь испанскую администрацию и приказать им вершить вашу волю… Я мог бы пересечь все эти острова, не встречая никакого сопротивления… эти люди ваши, они могут на вас работать, сеять зерно, делать все, чтобы строить города. Они могут носить одежду и примут наши обычаи»{341}.