Подъем Испанской империи. Реки золота

Эта просьба была разумной, так как в конце апреля новый герцог Медина Сидония, Хуан де Гусман (старый герцог Энрике, который с неохотой помогал Колумбу, умер летом 1492 года), проинформировал монархов о том, что король Жуан намерен послать Франсишку де Алмейда с несколькими кораблями посмотреть на открытия Колумба. В ответ на это монархи 5 мая попросили герцога направить свои каравеллы на юг Испании, чтобы помешать португальцам совершить задуманное{426}. Королевская армада из Бискайи (шесть кораблей с экипажами почти в девять сотен человек) под командованием баска Иньиго де Артиета{427} также прибыла к побережью Кадиса{428} – другим заданием де Артиета было эскортирование несчастного короля Боабдила в Африку{429}. Обо всех этих передвижениях вскоре стало известно в Лисабоне благодаря сети португальских шпионов в Севилье{430}.

Мудрые испанские монархи поддерживали связь и с папой. Испанский агент в Риме, Бернардино де Карвахаль, был племянником кардинала Хуана Карвахаля, который являлся одним из самых трудолюбивых римских посланников, особенно в Центральной Европе. На его гробнице начертано: «Hic anima Petrus pectore Caesar erat» («Душою Петр, отвагой Цезарь»). Бернардино, человек не столь великий, имел огромные возможности. Карвахали прибыли из Пласенсии, что в Эстремадуре, и имели связи с имевшими влияние семьями этого региона – например с Бехарано, Орельяно и Монрой. Бернардино Карвахаля попросили сказать папе, что если обнаруженные Колумбом острова окажутся на той же широте, что и Канары, то они будут принадлежать Испании. Но что, если это окажутся таинственные «Антилы» или «Атлантида», о которых так много судачили старые моряки? По легенде, эти острова принадлежат Португалии. Где можно было бы провести границу между португальскими и испанскими интересами? Сам Колумб предлагал сделать границу в сотне лиг на запад от Азорских островов, где, как ему показалось, он почувствовал изменение в климате. За этой линией, как должен был заявить Карвахаль, начиналась испанская территория{431}.

Карвахаль и Диего Лопес де Аро, посол Фердинанда и Изабеллы в Риме, находились с папой в Ватикане. Лопес де Аро, мелкий поэт из великой семьи, за глаза критиковал то, что папа поддерживает войну в Италии, закрывает глаза на коррупцию в курии, что он укрывает конверсо, которые на самом деле были евреями{432}, а также осуждал его за симонию. Карвахаль должен был настаивать на том, что волей Господа Канары принадлежат Испании, как и «многие другие [острова] Индии, о которых до нынешнего времени ничего не было известно, и ожидается, что скоро их население будет обращено в христианскую веру людьми, которых туда послали монархи. А для этого, в свою очередь, необходима папская булла, подтверждающая то, что Индийские острова принадлежат им. Они также просят папского разрешения на то, чтобы выручка с папских индульгенций, которая ранее должна была идти на финансирование войны с Гранадой, пошла на обращение новых подданных»{433}.

Папа Александр, хотя уже и утративший вкус к жизни, был взволнован новостями об экспедиции Колумба, «узрев, что столь широкие врата в море открылись, и видя, что мир, который был сокрыт от них, полон бесконечным количеством народов, которые многие века были сокрыты, и он надеялся на то, что империя Христа увеличится»{434}. 3 мая 1493 года он издал папское бреве, которое на следующий день стало буллой «Inter Caetera Divinae». Сим он передавал все земли, обнаруженные Колумбом, правителям Кастилии, если монархи будут насаждать там христианство и если острова эти не заняты другими христианами – португальцами. Так испанцы получили те же права, что и Португалия по отношению к Африке. Возможно, на скорость принятия решения повлияло некоторое количество испанского золота, часть которого была привезена Колумбом и передана монархам в Барселоне. Рассказывают, что первое золото, привезенное в Рим из Америки, было использовано для украшения панелей в Санта-Мария-Маджоре, и ничего чудеснее этого рода в Риме не было{435}.

Также папа Александр детально описал права Испании и остановился на том, как «эти новые варварские племена» должно обратить в христианство. Он с энтузиазмом говорил о победе Фердинанда и Изабеллы над маврами (los saracenos) и о необходимости распространять христианство (el Imperio Cristiano). Он также писал:

«Наш дорогой сын Колумб, не без великого труда, подвергаясь опасности и не поскупившись на богатства, с кораблями и людьми, подходящими для подобной миссии, искал дальние и неизвестные земли в морях, куда никто ранее не плавал.