Подъём в бездну

– Очень даже ничего.

– И я о том, – вздохнул Евгений, и обозначил ладонями пространство, – если вот здесь у меня есть время обдумать каждое слово, при встрече она меня за пару минут раскусит. Сейчас у меня есть хотя бы общение, так что…

– Не хочешь рисковать.

– Именно!

– Ты же сказал, что хочешь это прекратить.

– Ну… вечно это длиться не может.

– А как тебе такая мысль: пригласи её куда-нибудь. Если ты справишься с собой, вы подружитесь ещё крепче. Если нет – она начнёт тебя игнорировать, и тогда ты точно будешь знать, что обратного пути нет. Оба варианта тебе подходят, остаётся только её пригласить.

– Логично. Но фиг.

Олег закатил глаза и вздохнул, как человек, который устал биться головой о непробиваемую стену чужого восприятия вещей.

– Ладно, – отмахнулся Евгений, – лучше покажи какой-нибудь фокус.

– Фокусы в цирке, – ответил Олег, но всё же вышел из комнаты и вернулся с кастрюлей воды и бутылью шампуня, – иголки есть?

– В тарелке с пуговицами.

Поисковик нашёл несколько швейных игл, взял со стола лист бумаги, оторвал небольшой прямоугольный клок. Проткнул его иглой так, чтобы получилось подобие паруса, залил в воду шампунь и бросил бумажку с иглой. Вторую иглу бросил туда же, но вместо того, чтобы утонуть, она остановилась на поверхности, по воде пошла рябь, как от лёгкого дуновения. Евгений уже слез с дивана на пол, и теперь следил за манипуляциями гостя. Олег сидел, поджав под себя ноги, скрестив руки на груди, с закрытыми глазами. Вода задрожала, начала закипать, воздух поднимался к поверхности, и выше, превращаясь в мыльные пузыри. Один из них подхватил иглу с бумагой. Пузыри поднимались к потолку, кружили в причудливом танце, не касаясь друг друга, а солнце играло в них радужными отблесками. Под потолком рождались и рассеивались галактики, резвились животные, плясали дикие танцы человечки и складывались всевозможные геометрические фигуры. Лопнул первый пузырь, проткнутый иглой, за ним другие, и сидящих на полу людей полил мыльный дождь. Хозяин квартиры продолжал заворожено смотреть на потолок.

– Чек, пожалуйста! – нарушил тишину Олег, отряхнул волосы и вытер лицо рукавом.

– Круто… – еле слышно прошептал Евгений дрогнувшим голосом.

– Только не забудь – никому ни слова.

– Само собой, – так же тихо ответил парень, дополз до дивана, лёг на спину и отстранённо уставился в потолок, – когда ты придёшь в следующий раз?

– Как получится, – уклончиво ответил поисковик и направился к двери, – давай, не раскисай.

Евгений не ответил, а Олегу показалось, что он услышал всхлип. Не стал оборачиваться.

Солнце пригревало, захотелось махнуть на все дела рукой и поехать куда-нибудь, отдохнуть, набраться сил. Такие вот визиты страшно изматывают. Нет, простенькие трюки почти не забирают сил, но вот сама атмосфера – гнетёт. Тяжело находиться рядом с человеком, который постоянно страдает на пустом месте.

Проехался немного на подвижной дороге, потом прошёлся пешком, и прибыл к дому своей девушки. Можно было бы встретиться на месте, ехать всё равно в другую сторону, но всегда приятно идти рядом с красивой женщиной, не говоря уже об элементарной вежливости и проявлении внимания. Всем нравится внимание.

Катя ожидаемо ещё собиралась, и поисковик присел на лавочку, подставив лицо всё ещё жаркому солнцу. На соседней скамейке сидели две женщины преклонных лет – эталонные ходячие стереотипы. То бишь, сидячие. Сидели и полоскали кости соседям, редким прохожим. Про самого Олега ничего не говорили, но краем уха он всё же прислушался.

– … снова полночи шумели. Через стенку музыка – бум-бум-бум, в серванте посуда аж прыгает. И вечно ходют туда-сюда, дверями стук-стук. Участковому звоню, говорит, что разберётся. Ну, думаю, уложу своего Ивана снова спать, он уж валидола почти банку целую выпил. Лежим и ждём, пока эти безбожники успокоятся, а музыка-то только громче стала! Подождала ещё немного, думаю – пусть Пётр Михалыч позвонит, разберётся, или может время ему надо доехать. Ждала-ждала, позвонила снова, а он: «Я сейчас занят, вы уж потерпите, пожалуйста».

– А сама-то ходила к ним?

– Ходила.

– И что говорят?

– «Мы друга в армию провожаем». В армию, представляешь?! И почти каждые выходные так!

– Молодёжь, – сокрушённо покачала головой, – ничего святого, никакого уважения к старшим.

– А ещё Лёшка, Дементьев.

– Снова затопил?

– Да! Обои на кухне на половине стены буграми пошли, на потолке штукатурка отвалилась. Бегу к нему, стучу полчаса, он открывает – синий весь, на ногах еле стоит, язык заплетается, а всё равно меня старой каргой обозвал, и дверь обратно захлопнул. Я кричу, чтоб воду выключил, он меня через дверь обматерил.

– Алкаш конченный, хоть бы уже упился вусмерть.

– И не говори, – махнула бабулька иссохшей рукой, – каждый месяц заливает, и хоть бы копейку за ремонт заплатил. И знаешь что? Вот пойду я в воскресенье в храм, свечку свящённую возьму, и ему под дверь подложу, путь уже сгниёт, зараза.