Подъезд

— Кто здесь? Юрка, ты, что ли? А чо здесь? Чо случилось-та?

Я краем глаза уловил его остренькую мордашку, вертко высунувшуюся наружу. Он был готов тут же захлопнуть дверь, «если чо», но мой безобидный вид пока не понукал его к этому.

— Устраиваем показательные выступления по художественной гимнастике, — хрипло усмехнулся я. Сигарета кончилась, я немедленно прикурил новую. А алкоголь-то мой исчез… Выветрился без следа. А я вот все гадал, как найти способ быстрого возвращения в норму после вылаканной бутылки. Оказывается, легко: подвесь человечка на веревочки и выруби везде свет. — Вызовите…

— Господи… — Это он приоткрыл дверь пошире. Разумеется, он не мог не увидеть раскоряченного в паучьей позе паренька. Его маленькая мордашенция скукожилась, как старый лимон. — Господи, Господи, Господи…

Начинается, мысленно вздохнул я.

— Что там? — Это его женушка порывается выглянуть из-за плеча, блестя стеклышками очков.

— Господи, Господи, Господи, — крутил дед Федор, а потом сделал то, что, по моему разумению, явилось наивысочайшей кульминацией сегодняшнего вечера. Резко захлопнул дверь и стал бряцать первой десяткой засовов.

Я чуть не расхохотался, настолько мне понравилась выходка дяди Федора. Теперь затопотали в квартире справа — эти пока не торопились открывать. Я чувствовал, как все жители нашего блестящего подъезда толпятся сейчас у своих глазков, напряженно вглядываясь в темноту. «Надо было лампочки вставлять», — злорадно подумал я. И вообще, меня радовало, что я всех разбудил.

Я глубоко затянулся дымом, а потом, неожиданно даже для самого себя, заорал на весь подъезд:

— Если вы собираетесь до утра пялиться в «глазки», пяльтесь! Только вызовите хотя бы «скорую», черт вас всех раздери!

Я оглянулся. Старуха не подавала никаких признаков жизни. Я счел, что Смерть все-таки захватила сегодня двойной улов, хотя пока не был уверен, ведь я не медик. Детей у меня нет, о внуках можно вообще скромно умолчать, но я до сих пор любил свою бывшую жену, поэтому мне знакомо это чувство. И окажись я на месте тети Кати, я бы тоже, наверное, дал дуба. Видеть внука, подвешенного как марионетку глубокой ночью возле своей квартиры, прочувствовать, что его основательно разделывали здесь, пока ты дрых без задних ног, — это почище сотен «посвящений в рыцари».

Когда я услышал завывания сирен (кто-то оказался проворнее остальных и набрал соответствующий номер еще до моего обличительного призыва), я прислонился к стене, опустился на корточки и свесил голову между колен. Удивляюсь, как они не приняли меня за убийцу, — слишком раскаявшийся был у меня вид.

4

По сути дела, ничего они не нашли. Им приходилось орудовать в темноте — я самовольно захлопнул дверь тети Кати, как только ее увезли на «скорой» (я вообще-то ничего не знал об ее «английском» замке, просто хотел сделать доброе дело). Тело Витьки-Митьки осторожно сняли, завернули во что-то серое и тоже увезли. Тут же кем-то было предложено провести опрос соседей. Они все посмотрели на меня с неудовольствием, когда я заржал в ответ на эту идею. Один даже укоризненно покачал головой, как мой старый учитель, который всегда качал головой — положил ли ты кнопку ему под задницу или изнасиловал соседку по парте. Тогда я напустил на себя здравомыслящий вид и ткнул пальцем в дверь дяди Федора, млея от садистского предвкушения.

Дядя Федор и не подумал открывать. Он своим молчанием доводил до нашего полуночного сведения, что он спит и ни черта не слышит. Не берусь утверждать, что это было не так.

— Они все сейчас спят, — сказал один из ментов. Лица я не мог разглядеть — они все казались мне смутными призраками. Я возвратился к той позе у стены, в которой они меня застали. При последней фразе я вскинул голову.

— Я тут так орал, что переполошил всю округу, — пробурчал я.

— А зачем ты орал? — незамедлительно поинтересовался первый мент, который до этого спросил мою фамилию и номер моей квартиры. Дотошный такой, нудный.

— А что мне было делать, смеяться? — огрызнулся я.

— Ты не умничай у меня, — пригрозил мент второй. Он спустился вниз, и вскоре я услышал, как он долбится в чью-то квартиру на третьем этаже.

— Откройте, милиция!

Судя по всему, дверь ему не открыли, поскольку он тотчас же вернулся. Я сидел на корточках, куря сигарету, безразлично пялясь на его силуэт. Что он чувствовал, мне неведомо, но, думаю, они привыкли к подобному отношению к себе со стороны законопослушных граждан.

Хотя меня никто еще не спросил, я им все рассказал.

— Ты никого не видел, когда заходил? — Первый мент был настроен ко мне более благодушно.

— Только кошку, — я глупо хихикнул.

— Не вижу ничего смешного, — выступил третий, тот, что снимал тело Витьки-Митьки с петли, в то время как двое других развязывали руки и ноги парня.

— Я тоже, — угрюмо буркнул я.

— Откуда, говоришь, возвращался?

— С массового траха!

— Ладно, — сказал первый. — Поднимайся, поедешь с нами, запишем твои показания.

Я поднялся, но ответил им совсем по-другому.

— Идите в жопу. Я спать хочу. Приходите завтра.