Подглядывающая

– Но это не значит, что я не любил тебя, Эм.

У меня кофе застревает в горле.

Смотрю на Эя, не мигая.

– Это что, новость для тебя, Эм?

Из ступора меня выводит мелодия телефонного звонка. Сережа!.. Я бросаюсь к мобильному, но Эй в один прыжок догоняет меня. Хватает за плечо, рывком разворачивает к себе.

– Не отвлекайся, Эм! У тебя гость в доме!

Снова холодок проскальзывает по спине.

– Скучала без меня, Эм?

– Вовсе нет! – и это чистая правда.

– Думала обо мне?

Молчу.

Эй ослабляет хватку, но не отпускает меня.

– Ведь что-то во мне до сих пор тебя цепляет, – это не вопрос. Эй знает.

– Цепляет, – глядя ему в глаза, отвечаю я. – И всегда цепляло.

Эй словно на мгновение становится безоружным, теряет суперсилу наглой улыбки. Опускает руки. Но быстро приходит в себя. Я тоже.

– Да, Эй, меня цепляет твой талант. Твоя злость. Твоя тяга к саморазрушению. Мне было бы интересно наблюдать за тобой…

– Подглядывать, Эм.

– …но я предпочла бы делать это со стороны. Потому что ты – один из моих изъянов, Эй. Как дефект речи, с которым я почти справилась.

– «Зависимость, которая делает тебя сильнее»?

Это цитата из моего поста, которые он читал под видом Сережи. И сразу за этим воспоминанием на меня обрушиваются другие. Сколько же я пережила за последние два года!.. Из-за него!

– Тшшш, не кипятись, – Эй прикладывает указательный палец к губам. – Почему ты так бесишься, если я не прав?

Я не успеваю ответить – в замке проворачивается ключ.

Дверь распахивается рывком, и в квартиру врывается Сережа с букетом в руках.

Он в одно мгновение оказывается возле меня.

– Прости, что так долго, – выдыхает Сережа. У него влажный лоб и взмокшая на груди майка. – Кто-то перегородил машиной въезд во двор. Вдобавок, оба лифта в нашем подъезде оказались заблокированы. Пришлось подниматься на двадцать первый этаж пешком.

Сейчас он в таком настрое, будто собирается сгибать металлические прутья.

Букет в его руках поник и растрепался. Сережа бросает взгляд на цветы Эя, которые лежат на диване, и засовывает свой букет в корзину для бумаг.

– Я куплю тебе новый, Эмма.

Чувствую, как сгущается, электризуется воздух в квартире, покалывает кожу.

– Тебя сюда не приглашали, Адам, – Сережа становится плечо к плечу со мной, но, все же, чуть впереди меня.

– Я силой сюда не вламывался.

Эй засовывает руки в карманы. Весь его вид, тон голоса говорят: он напрашивается на драку.

Я внутренне сжимаюсь.

– Ты уже ппоздравил меня, Эй. Можешь идти.

– Нет, пусть останется, – Сережа крепче сжимает мою ладонь. Его голос непривычно стальной, холодный. – Похоже, мы еще не все обговорили.

Эй переводит взгляд с меня на Сережу и снова возвращается ко мне. Взгляд – острый, пронизывающий. Но та искра, что могла разжечь пламя, постепенно гаснет.

– Я вам не враг, ребята! – Эй поднимает руки. – Возможно, вы забыли, но это я вас познакомил. Так что, выдохните. Ухожу, – он разворачивается. Я почти поверила в то, что на этом все и закончится. Но Эй останавливается у двери. – Я уезжаю в Штаты на год, – бросает он через плечо, – но постараюсь вернуться к твоему следующему дню рождения, Эм.

– Ничего не изменится, Эй.

– Посмотрим.

Сережа не дожидается его новой реплики – захлопывает дверь. Поворачивает замок на три оборота.

Обнимаю Сережу сзади, там же, у двери.

– Как ты? – спрашивает он.

Чувствую, как колотится его сердце.

Приподнимаюсь на цыпочки.

– Я беспокоюсь… – шепчу ему на ухо.

– О чем? – его голос напряженный, встревоженный.

Я улыбаюсь, зная, что сейчас скажу.

– О том, что мы так и не приступили к воплощению твоего сообщения о свечах и шампанском.

Он оттаивает. Разворачивается, прижимает меня к себе.

– Ты – необыкновенная женщина, Эмма…

Вся разница между Сережей и Эем заключена в этой единственной фразе.

Я невольно тянусь к его губам, мягко касаюсь их, будто продолжаю утренний поцелуй, – соединяю края разрыва, который образовался с уходом Сережи. Его волны влечения накатывают на мои, резонируют, захватывают нас обоих.

Тихий стон – и Сережа прерывает поцелуй.

– Я в душ.

– Я буду ждать, – обещающий поцелуй на прощание.

Сережа еще не знает, но я собираюсь последовать за ним. Только сначала избавлюсь от цветов Эя. Чтобы ничего – совершенно ничего – не напоминало о нем.

Поднимаю букет – а под ним подарочная коробка.

Совсем забыла о ней.

Прихватываю ее с собой на кухню, чтобы выбросить в ведро вместе с цветами. Букет отправляется первым. Коробку я все еще держу в руках.

Что бы там ни было – это не к добру.

Бьюсь об заклад, там не духи и не перчатки. Он бы выбрал что-то особенное. Что вряд ли мне понравится. Но жутко хочется узнать, куда завела его фантазия.

Оглядываюсь.

В ванной шумит вода.

Это же просто коробка – не ящик Пандо́ры.

Медленно тяну за ленточку. Она падает к моим ногам.

Открываю коробку.

В ворохе бумажной стружки лежит бинокль.

«Отличный вид…», – вспоминаю слова Эя.

Я поднимаю жалюзи у окна, возле которого Эй произносил эту фразу.

Мгновение медлю, но все же подношу бинокль к глазам.