Подготовительные курсы

Когда дядя Петя был трезв, его было не видно и не слышно. На всю квартиру разносился только низкий голос его супруги, ругающей всё на свете.

— Опять пенсию не прибавили! — гудела она.

— Так прибавили же, — возражал Петя.

— Ну, да! Одной рукой сто рублей добавили, а второй рукой сто пятьдесят забрали!

— Да, да, — кивал Петя.

— Что это за цены? Нет, ты видел, что творится в магазинах? Это же сколько я должна платить за дохлый окорочок? Что, сотню? Накося! Выкуси!

Петя кивал.

— Послать бы этих, что наверху сидят, пусть бы пожили на пенсию! Пусть бы вскупились в нашем универсаме!

Петя снова кивал.

Ещё тетя Поля любила кричать в телевизор.

— Что, выпялился? — кричала она очередному радетелю за народное благо. — Что, надрал народ, и радуешься? Морда-то, как блин, так и лоснится! Куда миллионы попрятал, гад! Где зарплата? Где пенсия?

Тётя Поля была, конечно, права.

Я ещё помнил о том, как мы жили с матерью от получки до получки. Но вот как донести этот крик души до вышестоящих чиновников… Вот в чём вопрос…

Может, действительно — воровать? Только так и можно побороться за свой справедливый кусок в делёжке общественного пирога?

Вор у вора дубинку украл…

Но когда тётя Поля сотрясала стены коммунальной кухни своими криками, хотелось ответить ей чем-то подобным. Послать её, извините, подальше.

Кричать в кухне и ругать телевизор было проще всего. Я даже иногда задумывался о том, что творится в душе у такого, постоянно кричащего, и постоянно ругающего всех человека. Б-р-р-р…

Даже справедливость ругани уходила на второй план.

Крики тёти Поли медленно затухали, ударяясь, как в подушку, в тихого и безвольного (казалось бы) дядю Петю.

Но если дяде Пете случалось выпить… Упаси Бог встать на его пути в такое время!

— Зашибу! — вопил Петя! — Сгною!

— Тише, тише, — пыталась унять его тётя Поля, — тише ты…

— Я на вас управу найду! — продолжались крики, перемежаясь матерной руганью, — Я в карцер вас упеку! Колька, сучонок! Тебя первого! Первого!

Крики дяди Пети продолжались, обычно, не долго. Пар быстро уходил в гудок.

Послушав, какими словами ругается во хмелю дядя Петя, я однаждя спросил у его супружницы, в чём причина такого специфического набора слов.

— Так он же всю жизнь… всю жизнь…

— Что «всю жизнь»?

— Зэков охранял.

— А…

— Чуть крыша не съехала, от такой работы, — вздохнула тётя Поля. — Они ж сволочи…

Я сочувственно покачал головой.

«Сколько там осталось, крыши этой, — подумал я — Чему там съезжать…»

— А кто такой Колька? — поинтересовался я.

— Колька? Так это сын наш. Сидит, уже третий год. — За наркоторговлю и содержание притона.

Тётя Поля посмотрела на меня, и вздохнула ещё раз:

— Наркоман он… Вторая ходка уже. Выйдет ли живым-то…

Глава 27

Новый, 2000 год, мы встречали вместе с Леной на смене в клубе. Я «заработал» в новогоднюю ночь больше четырёхсот долларов.

Разряженная публика, крики, смех, брызги шампанского…

Размалёванные рожи в масках, карнавальные костюмы… Смотреть трезвым на всю эту вакханалию было тяжеловато. «Стрёмно»…

Особенно, на фоне разговоров про смену тысячелетия, «милениум», конец света, и всё такое прочее.

Я смотрел сначала на резвящуюся и вопящую публику. Потом на ту же публику, уже с трудом стоящую на ногах, дерущуюся и блюющую. (Саша и Лёха потрудились в эту ночь на славу).

Смотрел я на людей, и думал о том, что, может быть, конец света был бы в самый раз, чтобы прекратить все эти конвульсии одним махом, и больше уже не мучиться.

После смены мы сами порядком надрались в своём узком кругу, и больше в мою голову таких радикальных мыслей не приходило.

А потом мы с Леной на такси отправились ко мне. К Лене приехали родственники матери, в количестве трёх человек, поэтому пришлось ехать ко мне в коммуналку..

Мы расстелили постель, свалились в неё и выпили на двоих ещё одну бутылку шампанского. Закусили икрой и фруктами, и пожелали себе долгих лет жизни, здоровья и счастья.

Было часа три, когда мы, наконец, решили выспаться после трудной смены.

Не тут-то было! Это же был Новый год!

Дядя Петя почему-то не протрезвел до этого времени. Может быть, причиной тому являлись телевизионные крики о том, что приближается конец света. Потому что вместе с концом света, как можно было догадаться, приближался и последний Божий суд.

А на суде уже окончательно должно было определится, кому гулять по райскому саду, а кому жариться на сковородке.

Видимо, дядя Петя не был уверен в том, что именно он будет гулять по небесным садам. От этого крики его были сильнее, чем обычно.

— Суки! Сгною всех!

Причитания тёти Поли не помогали.

— Петя… Петя, уймись…

— Отстань от меня, сука! Это твой ублюдок на кичи штаны протирает!

— А ты где был? — возвысила голос тётя Поля. — Ты где был, когда он из твоего кармана деньги воровал?

— Я был на службе! Я Государству служил! Не то, что ты, сука, в своём магазине давала всем, направо и налево!

— А ты что, свечку держал?

— Да я тебя… Б…

Милые мои соседи поздравляли друг друга с Новым годом. Что милениум, что делириум…