Подготовка к экзамену

Я не удержалась все-таки от любопытства, глянула на Виктора. Я не знала, что у Плаховых есть машина, не знала, что Виктор умеет водить ее. Ну да для него это, наверное, нечто само собой разумеющееся, вон вроде того прыжка с парашютной вышки, о котором он никому даже не сказал. Только это не отсутствие хвастовства у Виктора, а нечто другое. Просто он, уже полностью в образе своего киноковбоя. А может, считает, что незачем говорить: ведь и так рано или поздно все узнается. Вон про его прыжок с парашютной вышки я же сама и рассказала в классе.

— Ничего: одну рюмашку пусть хлопнет, — и Клавдия Сидоровна, протянув через стол свою красивую, уже загоревшую руку, налила Виктору коньяку: — Веселее поедем.

— Слово женщины — закон для мужчины! — легко согласился Александр Викторович, с готовностью ловко поднимая свою рюмку, и снова пояснил: — Теперь не чокаются.

Все выпили, и я сдуру тоже, но от непривычки, от обжигающей горечи во рту поперхнулась, закашлялась до слез. Виктор стал бить меня ладонью по спине. Но и этого родители его «не заметили», только Клавдия Сидоровна опять засмеялась:

— На нынешнюю молодежь ты, Катюша, не похожа. Нынешняя-то — ого!

— Нынешняя молодежь мимо рта не пронесет, не беспокойся! — в тон жене заметил Александр Викторович и пояснил: — Насмотрелся на этих чудаков в нашем ресторане вволю.

— А вы в какой гостинице работаете? — неожиданно для себя спросила я.

— В первоклассной, не беспокойся, — не переставая есть, ответил Александр Викторович. — Да ты ешь, ешь, — и пояснил, конечно: — Дома-то у вас такое не всегда бывает.

Я кивнула: стол действительно весь был уставлен закусками не домашнего приготовления. От неловкости, желая перевести разговор на другую тему, я сказала:

— А я и не знала, что у вас есть автомобиль, что Виктор умеет водить его…

— Он все может, если захочет, — засмеялась Клавдия Сидоровна.

— Гараж вот только далеко, — сказал Александр Викторович, потом добавил: — Остался около старого дома.

— А я уже заметила одну вашу привычку, — вдруг сказала я.

— Ого! — насторожилась Клавдия Сидоровна.

— Интересно! — сказал Александр Викторович и даже перестал жевать, замер с набитым ртом, зорко глядя мне в глаза.

— Вы скажете что-нибудь, а потом обязательно поясните, — ответила я, поборов смущение.

— Для доходчивости, — с облегчением засмеялся Александр Викторович.

— И частично — для затемнения, — тоже засмеялась Клавдия Сидоровна.

— Ну поехали! — нетерпеливо сказал Виктор и встал; я видела, что ему не терпится поскорее оказаться за рулем.

— Тихая-то ты тихая, Катюша, а выстрела все-таки жди! — Александр Викторович поднялся из-за стола.

Он оказался почти на голову ниже Клавдии Сидоровны, костюм на нем тоже был дорогим и нарядным. А еще я заметила, что руки у него маленькие и полные, густо покрытые жесткими волосами, на левой — золотые часы на золотом широком браслете. И брюшко, выпирало, и косолапил он и, шея у него толстая, даже в складках… А вдруг и вправду Виктор будет таким?

У парадной стояла двухцветная «Волга», Виктор открыл дверцу, сел за руль… А я вспомнила, что Клавдия Сидоровна ушла из дому, ничего не убрав со стола. И в комнате у них было как-то неряшливо: пол давно не мыт, скатерть на столе грязная… Виктор открыл мне вторую дверцу, я уселась рядом с ним на переднее сиденье, а старшие Плаховы — сзади.

Ну, Витек, — скомандовала Клавдия Сидоровна, — с ветерком!

— Будь спок, — ответил Виктор, включая мотор.

Я никогда еще в жизни не ездила так. Виктор вел машину уверенно и ловко, за рулем сидел он удивительно складно, но гнал ее так, что у меня ежеминутно от страха замирало сердце. А Клавдия Сидоровна еще покрикивала сзади:

— Жарь, Витек!

Я не вытерпела, оглянулась: Александр Викторов спокойно спал, сложив руки на толстом животе, будто сидел дома в кресле. Очень крепкие нервы у всех Плаховых.

Только в одном месте Виктор стал ехать тихо, и я увидела, что перед машиной, обезумев от страха, мечется курица.

— Спорю, что не задавишь! — сказала сзади Клавдия Сидоровна.

— На что? — спросил Виктор.

— На мои часы, — на руке Клавдии Сидоровны были золотые мужские часы.

— Лады!

Виктор, прищурившись, рывком послал машину вперед…

Мы трое оглянулись: курица лежала на шоссе. У меня стало горько во рту.

— Держи! — и Клавдия Сидоровна протянула Виктору часы.

Виктор взял ее часы, сунул в карман брюк, включил приемник, начал насвистывать в такт музыке. И Клавдия Сидоровна стала подпевать своим глубоким голосом, точно не было уже задавленной курицы, точно не пришлось ей только что расстаться с дорогими часами. «Плаховы — необычные люди», — с горькой иронией подумала я.

Дача, к которой Виктор в Солнечном подогнал машину, имела совершенно нежилой вид, окна были крест-накрест забиты досками. И людей около нее не было. Я уж решила, что мы приехали зря, но Клавдия Сидоровна протянула Виктору ключ.

— Держи.

Виктор взял его, вышел из машины, стал открывать ворота в ограде.