Подготовка смены

— Так зачем же весь город, почтеннейший? Только проломы в стенах. Вам двух или трёх должно же хватить? Ничего страшного, война есть война, и город надо брать, ну а потом мы их заделаем. Если несколько домов разрушить придётся, тоже не страшно — от пожаров случайных наверняка ещё больше сгорит. Ну так и что же тогда, тирана терпеть из-за этого с его черномазыми? Ничего, мы же потом отстроим их лучше прежних. Дворец тирана погромите и разграбите? Да сколько угодно, мы всё понимаем, вы только, главное, его самого живым не упустите. Если и всех его прихвостней под нож пустите, мы в обиде не будем, и забирайте тогда из их особняков хоть всё, что в них найдёте. Жечь только их не надо и рушить без необходимости, как и дворец, а то где же тогда жить новой законной власти Керны? А дикарские кварталы хоть все выжигайте дотла, всё равно же засраны так, что теперь только сносить, расчищать, да новые строить. А если они сами обрушатся при пожарах, меньше потом работы останется по их сносу. А чем больше дикарей погибнет в боях и пожарах, тем меньше их потом вылавливать и вешать. Я видел, как у вас вешают преступников — хорошо придумали, я оценил, это же и быстрее, и удобнее, чем на крестах распинать, а выглядит не менее назидательно. Когда мы наведём в нашей Керне законный порядок, мы обязательно и это у вас переймём. Развешаем черномазых на площади возле дворца и на всех перекрёстках улиц, и пусть висят — для наших нет зрелища приятнее.

— Махарбал, ну как ты не поймёшь? — подключился Васкес, — Город — ваш, и что вы сами в нём будете вытворять — это ваше внутреннее дело. А вот если мы в нём начнём вешать его жителей — ну, пускай черномазых, пускай дикарей, но ведь ваших же жителей — и как это будет выглядеть?

— Прекрасно будет выглядеть! — заверила его мулатка, картинно закинув ногу на ногу и наклонившись так, чтобы ложбинка меж ейными верхними выпуклостями заметнее стала, — Вашим и не нужно будет никого вешать. Наши с удовольствием всё сделают сами, а ваши будут только рядом стоять и убивать тех дикарей, которые окажут сопротивление законной власти Керны.

— Интересные у вас понятия о законности, — заметил босс.

— Мы всё устроим! — заверил его финик, — Это у нашего тирана и черномазых не по закону всё, а по произволу, а мы, как власть возьмём, сразу же издадим все нужные для этого законы, и по ним всё будет абсолютно законно. У нас не будет никакого произвола!

— Не нравится мне это, — проговорил Фабриций, — Понимаю, что дикари вывели вас из терпения, и конечно, что-то с этим делать надо, но так, как вы хотите, тоже нельзя. Нас просто не поймут. Надо как-то иначе всё это обставить, поумнее и поприличнее. Как — не знаю, тут надо думать. Я обычно отдыхаю здесь от Гадеса с его вечной грызнёй, но тут с такими вопросами — лучше уж грызться в гадесском Совете Пятидесяти. А ты, Максим, что скажешь? — ага, заметил, что я призадумался.

А я разве над этим думал? Ясно же, что хрень финики несут, неприемлемую для нас, и надо отбрыкаться от неё. За ужином внук опять вопросами засыпет. Рассказал я ему про бандитский Гадес, дошёл до нашего перевода в Карфаген и аналогичной службы уже в нём, так теперь наверняка ведь придётся рассказывать и про тот бандитский Карфаген. И тут у меня щёлкнуло в башке:

— Бандиты! Мы бандито, гангстерито!

— Точно! — Хренио въехал сходу, — В этом бантустане — запросто!

— Ты же говорила нам, Тала, что у вас там бандиты черномазые город меж собой делить начали? — напоминаю ей снова по-финикийски, — И что у вас есть свои черномазые, которые с вами. Ну так и что вам ещё нужно? Организуйте свою черномазую банду, а она будет защищать ваших и держать в страхе других черномазых.

— Но как, почтеннейший? Оружие ведь на улицах стража отбирает.

— Ты же сама сказала нам, что на черномазых стража смотрит сквозь пальцы. Но если и будут отбирать, то есть такое оружие, которое найти ещё надо. И это я говорю не о ножах, а о метательном — небольшом по размеру, которое легко спрятать от лишних глаз, но достаточно дальнобойном, точном и сильном. Как лук, только маленький и мечет пули.

— Рогатка! — снова въехал Васькин.

— Ага, она самая, — подтвердил я, — Резину на них мы один хрен производим для нашей мелюзги, а каучук привозится регулярно, и нарастить производство нетрудно. Дать ихним бандюкам вместе со свинцовыми пулями, и пусть отстреливают супостатов. Резина недолговечна, и если отберут у них, то долго не прослужит, а новая будет только для тех, кому положено, потому как достать её можно будет только вот у этих фиников.

— Этот растягивающийся материал портится со временем? — спросил Фабриций тоже по-русски, когда я изобразил ему руками растягивание рогатки и прицеливание.

— Да, резина любит для хранения темноту и прохладу, а жару и солнечные лучи не переносит. Разве финики и их черномазые в Керне обеспечат такие условия? Тем более, что мы им об этом и не скажем, а предупредим только, что материал недолговечен, и ему нужна время от времени замена.