Подьячий Разбойного приказа (СИ)

Несмотря на название — вернее, несмотря на первую половину названия — в слободе не было ничего английского, обычные русские бревенчатые дома, с небольшими оконцами и богатой резьбой. Даже паб выглядел как самая обычная русская корчма. Поэтому дом, который нам достался, был вполне привычен, никаких тебе каминов, высоких решетчатых окон с поднимающимися рамами, кресел и клетчатых пледов. Русская беленая печь, лавки, шкуры неопознанных зверей. В общем — нам понравилось.

Наутро, пока девчонки окончательно размещались, обживались, создавали уют, я вышел на улицу — и тут же встретился с нашим новым соседом. Каковой и пригласил меня к себе, поболтать о старой доброй Англии.

Джозеф Фокс, из Стаффордшира — да, я тоже мысленно хихикнул — выглядел так, как мог бы выглядеть человек, максимально непохожий на англичанина. Лет тридцати, невысокий, широкоплечий, круглое лицо с лохматыми бакенбардами, объемистое пузцо, из тех, про которые говорят «живот не от пива, живот — для пива», мощные волосатые руки, каштановые взлохмаченные волосы. Ему бы еще белый глаз — и вылитый Азазелло из сериала. Только без котелка, в шляпе с полями, такой же, как у меня.

Человеком он оказался неплохим, жизнерадостным и общительным, вот только… Мое сыскное чутье подсказывало, что симпатяга Джозеф не так прост. Он как-то очень ловко ушел от ответа на логичный и заданный мною без всякой задней мысли вопрос — с какой целью он здесь? А и правда — зачем в торговом городе поселился англичанин, если он не купец? Джозеф ни словом не упомянул о том, чем занимается, зато довольно умело вытягивал из меня информацию о том, откуда я родом, чем занимаюсь по жизни и зачем приперся в Мангазею. Благо, что легенда мною продумана до мелочей — во время нашего двухмесячного путешествия по Руси времени для этого у меня был даже не вагон, а целый состав.

— Крауч, Крауч… Знакомая, вроде бы, фамилия. Кажется, при дворе его Величества Карла есть королевский нарезчик мяса Джордж Крауч. Не твой ли родственник?

Хитрый вопросик, с подковыркой. Черт его знает, вправду ли есть такой Джордж. Признаться, что да — родственник? А его на самом деле и нет вовсе. Сказать, что нет, точно не родственник. Но ведь родственник при королевском дворе — это полезное знакомство, пусть даже нарезчик мяса. Не будет ли подозрительным категорический отказ?

— Джордж, Джордж… У моего отца есть троюродный кузен Джордж, о котором, вроде бы, я ничего не помню. В нашем замке о нем не часто упоминали. Сколько лет тому Джорджу-нарезчику?

— Кажется, мой ровесник, — с любопытством посмотрел на меня Фокс.

— Хм. Вроде бы тот кузен чуть постарше будет… Но ненамного… Может, и он. А вот скажи мне еще…

Через некоторое время после моих въедливых расспросов Джозеф явственно пожалел о том, что вообще завел разговор про этого нарезчика. По крайней мере, несколько раз попытался свернуть разговор на другую колею. В итоге я, вздохнув, подытожил, что установить однозначно, является ли тот королевский Джордж моим свежпридуманным дядей или нет, установить не представляется возможным. Пообещал написать отцу и тогда разузнать точнее.

Потом мы с Джозефом выпили еще немного джина, который, если честно, жутко отдавал сивухой и смолой, зато был привезен из самой Голландии. Закусили клюквой. Вот, в отличие от этого джина, клюква была отличной — крупной, величиной с вишню, как будто ее собирали не под Мангазеей, а под Чернобылем, сочной, в меру кислой.

Я вообще люблю клюкву.

***

Ближе к середине кувшина я раскрыл Джозефу свою «коммерческую» тайну.

— Знаешь, Барти, — задумчиво сказал он, — Другой бы посмеялся над тобой. Это ж надо придумать — слоны! В Сибири! Но не я. Я самолично разговаривал с человеком, который клялся мне, что видел в сибирских реках бегемотов.

Да уж. Бегемоты в Сибири — это покруче моих слонов.

— А где сейчас этот человек?

Фокс чуть ли не впервые за все время разговора стал серьезным:

— Погиб. Несчастный случай.

* * *

Добив джин, мы с Джозефом перешли на «ты» — да, в здешнем английском, в отличие от современного, есть слово «ты» — и отправились погулять по городу.

Стаффордширец — нет, все же не привыкну так называть человека — «показал мне город», то есть то, что я и так уже видел вчера, прогулявшись с ярыгой. Хотя некоторые моменты вчера остались не охваченными.

Например, верфь, по крайней мере, так ее назвал Фокс — место, где делали корабли на продажу, накладывая на них Крепкие слова. Не те крепкие слова, которым славятся моряки, а Слова, которые позволяли бы корпусу корабля выдержать, если его вдруг зажмут льды. Не ледоколы, конечно, но пройти по Северному Ледовитому дальше на восток вполне способны.

Потом мы встретили на улице проскакавшего мимо нас человека в серо-зеленом кафтане, которого Джозеф назвал царским сокольничьим.

— Сокольничьим? — искренне удивился я, — Здесь же — север! Разве здесь летают соколы?

Фокс второй раз посерьезнел:

— Знаешь, Барти, не наше это дело. Где русский царь сказал, там его соколы и летают.

Интересненько…