Подиум

– Не пугайся, но, по-моему, Ходакова против тебя что-то затевает. Я это шкурой чувствую. Сейчас расскажу одну историю, а ты сама решай, принимать ее к сведению или нет.

– Что за история?

Вера выпила рюмку и начала:

– У нас девчонка одна работала, Ольгой звали. Хорошенькая, просто прелесть. Я потом тебе фотографию покажу: сняла со стенки, тяжело было смотреть. Кардашев в ней души не чаял. Ольге все пророчили блестящее будущее. К этому и шло. Две западные фирмы через Эдика собирались пригласить ее на работу. И тут в Доме моделей появляется Елена. Догадываешься, что было дальше?

– Примерно.

– Эта гадина Ольгу подставила…

Вера, бледнея от ненависти, рассказала Царевой историю с платьем известной эстрадной певицы.

– Даже бумажку с телефоном к ней в сумочку подложила, чтобы поверили. Так все подстроила, что не отмоешься.

– А почему ты уверена?..

– Потому! – не дав договорить Кате, выкрикнула Вера. – Ольга была моей подругой!

Она молча хватанула полную рюмку – и даже не поморщилась.

– Нельзя мне пить, дурной делаюсь. – Вера опустила голову. – Не смогли Ольгу спасти: наглоталась наркотической дряни…

Девушки долго молчали.

– Не хочу, чтобы такая же история произошла с тобой, поняла? Ходакова увидела в тебе конкурентку, я это чуть ли не в первый день почувствовала. А как фотография твоя на обложке появилась – ее просто перекосило. Гадина редкая, от нее всего можно ожидать.

– Что же делать?

– Не знаю. Надо очень осмотрительно себя вести. Она может наркотик подложить и донести Кардашеву, что ты предлагала его девчонкам. Эдуард Викторович не может слышать этого слова: у него сын наркоман. Он всем говорит: узнаю, что принимаете эту дрянь, уволю сразу!

– А что, принимают?

– И еще как! Люда, точно знаю, нюхает. Говорит, что кокаин хорош для мышц. Многие принимают. На диете сидеть не хотят – лень, хлопотно. А тут проглотил, и порядок.

– И ты принимала?

– Давно. Гриша вылечил. Мне, можно сказать, повезло. В таком дерьме вывалялась в свое время, вспомнить страшно. Да и кто у нас не вывалялся?.. Ладно, давай спать укладываться. Поздно уже. Нет, нельзя мне пить! Быстро пьянею.

Глава 24

– Томазик, про тебя сегодня в больнице спрашивали…

Вернувшаяся с ночного дежурства медсестра Галина, у которой жил Томаз Гелашвили, поставила тяжелую сумку в прихожей и стала снимать пальто.

– Кто? – сорвался с дивана Томаз. – Кто спрашивал? – Его больные глаза прямо-таки вонзились в Галину.

– Да не волнуйся ты. – Она попыталась его успокоить. – Приличный такой мужчина.

– Что ты им сказала?

– Ничего! Ты же мне не велел никому про тебя говорить.

Осунувшееся, серое лицо Томаза Гелашвили в последнее время сделалось просто страшным. Каждый день он говорил себе, что надо уходить – и вот дождался… Пригрелся у бабы, нашел тихое местечко. Да эти бандюки в два счета его выследят!

Томаза всего трясло.

– Принесла? – только и спросил он.

Галина поджала губы.

– Нет! – твердо сказала Галина. – И не принесу больше, хватит. У меня из-за тебя скоро неприятности будут.

Она вспомнила, как раковому больному вводила дистиллированную воду вместо обезболивающего. Несчастный такими глазами смотрел на нее… "Не помогает, – говорил он. – Мне уже теперь ничего не поможет". Помер он спустя два дня, но как мучился!.. Из-за нее, потому что Томазу наркотики приносила.

– Я не хочу в тюрьму садится.

– Ах не хочешь? – заорал он. – А я, думаешь, хочу подыхать?

Томаз шарил у себя в карманах. Сигареты кончились. Он выскочил в прихожую и стал быстро одеваться.

– Ты куда?

– Сигарет куплю…

Гелашвили стоял у газетного киоска и по привычке разглядывал витрину. Его внимание привлекло фото красивой девушки с зелеными глазами, помещенное на обложке еженедельника.

– Мама моя! – Он даже присел от удивления.

Эту девчонку привозила подруга Линя – Наташа… Точно! Томаз не помнил, как звали эту красавицу. "Екатерина Царева", – прочитал он на обложке. Да, ее звали Катей, Наталья их знакомила. Эту девушку еще и Марат Газеев видел.

У Томаза похолодело внутри… Так, приехали! Эти бандюки не зря его навестили. Убирать будут.

Он вернулся в квартиру.

– Уже пришел? Забыла сказать: хлеба купить надо.

– Сама сходишь, – буркнул Томаз.

Галина молча собралась и ушла, хлопнув дверью.

Как только она вышла, Томаз сорвался с места. Он торопливо хватал свою одежду (ту, что успела купить Галина, пока грузин жил у нее) и пихал в сумку… К черту одежду! Гелашвили швырнул все на пол. Деньги! Надо взять деньги! Он кинулся к шкафу и достал оттуда небольшую пачку денег. Дрожащей рукой засунул ее в карман. "Доехать до дома хватит", – прикинул он и опрометью выбежал из квартиры.

***

– Смотался он, ясное дело. – Назаров, набычившись, смотрел на Романа Баскакова. – Я у бабы его был. Говорит: за хлебом сегодня вышла утром, вернулась – а его нет. Торопился, даже вещи побросал. Жаловалась, что последние деньги забрал.

– Плохо дело, – заключил Баскаков. Он надолго задумался. – А может, оно и к лучшему.

– Точно! Смылся, и хрен с ним. Не в ментовку же он побежал!

– Не в ментовку… А если его загребут, пока до дому будет добираться? На нем крови нет, он молчать не будет.