Подходящий муж

Глава ДЕСЯТАЯ

Что она может сказать в свое оправдание? Какое неслыханное нахальство!

Взбешенная, с горящими глазами, Жермена уставилась на него. Еще до этого она решила, что не будет испытывать никаких чувств к Лукасу, что ее чувства к нему мгновенно умерли, когда она узнала о его двойной игре с Эдвиной. Ей не привыкать, такое уже случалось раньше. Но на этот раз этого не произошло. К своему ужасу, Жермена обнаружила, что до сих пор любит эту вероломную крысу.

— Что ты имеешь в виду? — в ярости прошипела девушка. Может быть, она и любит его, но в этот момент с удовольствием опустила бы ему на голову что-нибудь большое и тяжелое.

Ни один мускул на его лице не дрогнул. Но когда именно в этот момент один из соседей стал выходить в холл, Лукас спросил суровым, непреклонным тоном:

— Хочешь, чтобы мы провели все двенадцать раундов здесь?

Она не хотела. Ей и так было больно, она и так была унижена, без того, чтобы весь подъезд узнал об этом.

— Закрой дверь, когда будешь выходить! — враждебно бросила она ему и пошла к лестнице.

Сумка осталась в холле, но гордость не позволила Жермене вернуться за ней, пока Лукас все еще находился в здании. Более того — оказалось, что Лукас, не обращая внимания на ее приказание уйти, шагал позади Жермены, когда она с шумом поднималась по лестнице. Он также нес и ее тяжелую сумку.

Что оказалось очень кстати для него. Дойдя до квартиры, Жермена отперла дверь, намереваясь войти, быстро повернуться и захлопнуть ее перед ним. Но не получилось, потому что Лукас умудрился просунуть в дверном проем эту объемистую сумку.

Жермена бросила на Лукаса выразительный взгляд и повернулась к нему спиной. Ее не удивило, что он последовал за ней и без приглашения вошел в квартиру. Уже в гостиной она услышала, как закрылась дверь. Больше не испытывая к Лукасу дружеских чувств, Жермена дошла до середины ковра и повернулась к нему лицом.

— Ну? — резко проговорила она. Нахал! Гнусный нахал!

Наконец-то он заметил ее ярость. Даже сам немного вышел из себя, как она поняла, когда он произнес скрипучим голосом:

— Я не понимаю, какого черта ты так злишься! Ведь ты не пришла ко мне на свидание!

— Не пришла? — повторила Жермена. Она не могла поверить такому! Он думал, что будет крутить и с ней, и с ее сестрой…

— У нас была назначена встреча, у нас с тобой, — прорычал он — на случай, если она забыла.

Ну, парень, сам напросился!

— Насколько я помню, в этом соглашении было условие! — возмутилась Жермена. — Имелось в виду «если я тебе небезразличен».

Разве она не знала этих слов наизусть? Разве не повторяла, не твердила их всю ночь, когда ждала наступления рассвета?

— Хочешь сказать, что я тебе безразличен? — напряженно спросил Лукас.

— Я всегда знала, что ты сообразительный, — язвительно бросила она.

Ей хотелось, чтобы он ушел. Ее злость утихла, и пришла боль. Лукас смотрел на нее, ничего не говоря, несколько долгих секунд, потом глубоко вздохнул.

— Я не верю тебе.

Гнев, рожденный паникой, что он может увидеть, как сильно она его любит, снова стал ее союзником.

— Мне наплевать, что ты не веришь! — горячо проговорила она.

— Ты хочешь убедить меня, что вчера ночью целовалась со мной — без любви? Хочешь убедить меня, что я совершенно безразличен тебе, и ты, тем не менее, хотела отдать мне то, чего не отдала никому другому?

— Ах-ах, как выспренне!

— Ты отрицаешь это?

Жермена отвернулась.

— Зачем ты приехал? — тупо спросила она — и почувствовала еще большее волнение внутри, чем когда-либо, когда он оказался рядом с ней.

— В основном, потому, что мне очень трудно, очень тяжело сознавать, что я тебе абсолютно безразличен. А еще я здесь потому…

— Не надо, — остановила его Жермена. — Не надо, Лукас. — Она сделала слабый, похожий на рыдание, вдох и в следующее мгновение почувствовала, как он быстро взял ее за плечи. Девушка сердито оттолкнула его. — Я тебя видела! — крикнула она в порыве гнева, когда вновь взыграли эмоции.

— Видела меня? — переспросил Лукас, уловив в голосе Жермены страдание. — Что значит — видела меня?

— Я давно привыкла быть на «вторых ролях», потому что мужчины находят Эдвину лучшим выбором, — ответила Жермена, изо всех сил стараясь сдерживать себя. — Я по глупости подумала… подумала… ах, неважно! Теперь мне вес равно.

Боже мой, она чуть не сказала ему, что подумала, будто он предпочел ее Эдвине. Едва не сказала, что подумала, будто он отличается от других. Едва не сказала, что подумала, будто между ним и ею что-то особенное — между ними двоими!

Жермену обдало жаром. Она отошла от него на шаг, но Лукас схватил ее и на этот раз, когда она хотела оттолкнуть его, не отпустил. Более того, ему надоело, что он не видит ее лица, ее глаз. Несмотря на сопротивление, он начал медленно поворачивать ее, пока, наконец, она не оказалась с ним лицом к лицу.

Его серые глаза несколько секунд всматривались в ее раненые фиалковые глаза, а потом он очень тихо произнес:

— Но мне не все равно, Жермена.

— Какая неприятность! — бросила она в ответ, но то была слабая попытка.