Подкидыш

И вот однажды в класс пришла в Лилиной форме в общем- то Лиля, но без длинных волос, а наоборот, вся обстриженная, обхватанная ножницами чуть не до самой кожи, и сказала:

—  Давайте, ребята, знакомиться, меня зовут Лена. Лиля уехала по срочному международному делу, а меня попросила позаниматься пока без нее.

—  Какая ты Лена? — закричали возмущенные ребята. — Ты Лилька-фокусница!

—  Лиля правда фокусница,— сказала она. — А я Лена. А что мы похожи, так это потому, что нас искусственно вы­вели из одной клетки.

—  Именно что вывели! — закричал классный острослов. — А надо было держать в клетке, чтобы ты нам мозги не пуд­рила.

Но Лиля-Лена разложила тихонько учебники и начала го­товиться к уроку, чего раньше никогда не делала. И ребята удивились и усомнились: может, и в самом деле это не Лиля, а какая-нибудь двойняшка ее.

Вошла их учительница Лидия Леонидовна, поздоровалась. Лиля встала и поздоровалась вместе со всеми.

—  Лиля Гвилизова, что это у тебя с головой? — удиви­лась Лидия Леонидовна.

—  Вы меня? — спросила тихим голосом Лиля.— Только я не Лиля, а Лена. Лиля пока уехала...

И класс хором докончил:

—  ... по международным делам.

—  Ну что же, Лена,— сказала с нажимом учительница. — Ты, наверное, и урок не выучила — у Лили это случалось.

—  Нет, я выучила. — И она ответила урок так подробно,

как никогда не отвечала Лиля, и гораздо скучнее, чем отве­чала та.

И другие учителя только диву давались — Гвилизова, упор­но поправлявшая их, что она Лена, а не Лиля, отвечала все четко, полно и скучно. Так что уже и педагоги как-то начали сомневаться — может, в самом деле у Лили Гвилизовой есть сестра-близнец: не может же девочка так перемениться во всем своем поведении и даже в восприятии учебного материала.

Лидия Леонидовна позвала на урок школьного врача. И школьный врач сказала ей, что, конечно, это Лиля, но у девоч­ки, возможно, психическое заболевание — раздвоение лич­ности.

Вечером Лидия Леонидовна пришла к старшим Гвилизо- вым и поведала им о подозрении, высказанном школьным врачом.

Однако и мама, и папа, и Нина дружно рассмеялись.

—  Это она еще не разошлась, — сказала бабушка Нина. — Дома она еще и не то вытворяет. В школе у нее только раз­двоение, а дома растроение и расчетверение. Если уж по науке, то ее матери надо героя давать за многодетность. По­тому что каждый из младших Гвилизовых стоит троих, а то и четверых нормальных детей.

В это время в комнату вскочил какой-то индеец в боевом уборе и с дикими воплями.

—  Это ваш мальчик? — спросила вежливо Лидия Леони­довна.

— Возможно,— сказала беззаботно и рассеянно мама.

А Нина, пристально посмотрев, сказала:

—  Да это наша... раздвоенная.

—  Вы не беспокойтесь, Лидия Леонидовна,— произнес, откашлявшись, папа. — Они у нас, знаете ли, развиваются...

—  Ах, послушайте, возможно, ваша девочка больна ду­шевно...

Но папа и мама знали свою дочь, не говоря уж о бабушке, которая и в самом деле заволновалась бы, если бы Лиля пере­стала фокусничать.

Учительница ушла, не зная, что и думать.

А Нина решила, что, поскольку сейчас ее внуки в семье дочери в самом что ни на есть естественном своем состоянии, она сможет съездить к другой своей дочери и другим своим внукам, которые, хотя и не причиняли никаких хлопот своим родным, но тоже могли рассчитывать на привязанность ба­бушки Нины.

Так-то вот случилось, что в самый решающий миг прони­цательной Нины не было на ее посту в незаурядном семействе Гвилизовых.

ЯВЛЕНИЕ НОМЕР ТРИ

Началось с того, что в доме по ночам что-то скрипело и потрескивало. Мама говорила: «Крысы, что ли, завелись?» — и повсюду разложила отравленные шарики.

Ивасик же однажды послушал и сказал:

—  Это же камень скрипит!

Глеб вытащил камень из-под дивана, а в нем трещина.

—  Ну вот, еще и треснул! — сказал презрительно Вова.

—  Он же почти у батареи лежит — рассохся, наверно,— решила Лиля.

Глеб рассердился и на себя, и на всех, что так неудачно положили камень. Камень полили теплой водой и перетащили на другое место.

Прошло, наверное, дня три. Было совсем раннее утро, да еще воскресенье. Все спали. Ивасику снился чудной сон — что из молнии образовался маленький человечек и ходит по их комнате, все трогает и посвистывает, а иногда подходит и смотрит на него. Ивасик проснулся, но глаз открывать не хо­телось. Однако посвистывание так явно слышалось. Ивасик открыл глаза и что-то увидел, испугался и закричал. Что-то исчезло.

—  Спи, Ивасик, это плохой сон,— пробормотала Диля.— На бок повернись.

Ивасик так и сделал. Только славный сон, который ему снился до плохого, не возвратился.

Второй раз Ивасик проснулся от того, что кто-то сосал палец на его руке. Было уже совсем светло, Ивасик проснулся как следует и поэтому не испугался и даже не удивился, что его палец сосет маленькое чудовище. Такого чудища он еще никогда не видел, даже на картинках в Глебовых книжках.

— Глеб! Лиля! Вова! — прошептал он.

Вова сначала сонно взглянул и повернулся на другой бок. Но уже в следующий момент сел на кровати и уставился на странного зверушку.