Подкидыш

Получив доступ к царю, он повел себя совсем не так, как Миних. Павел Иванович не таскал Новицкого по верфям, мастерским и недоделанным каналам, показывая, что тут идет не так. Нет, Ягужинский приезжал в Летний дворец и вел с царем беседы о том, почему после смерти его деда все начало потихоньку разваливаться. Казалось бы, он предлагал бороться именно с причинами, а не со следствиями, как Миних, но уже после второй беседы у Сергея появилось подозрение, что это тоже не так. Генерал-прокурор, как и генерал-аншеф, предлагал всего лишь исправить отдельные недостатки, только в системе отдачи приказов, а не их исполнения. Поэтому в начале третьего визита гостю было сказано:

— Павел Иванович, давай начнем с того, какие цели имел в виду мой великий дед, создавая Правительствующий Сенат. Насколько я понял, этот орган должен был осуществлять верховную власть в отсутствие государя, а так же в тех случаях, когда он присутствует, но занят чем-то, что не позволяет ему тратить много времени на текущие дела. А генерал-прокурор должен следить, чтобы оный Сенат, управляя Россией, оставался в рамках утвержденных императором законов. Так?

— Именно так, государь.

— Получалось ли это у Сената при жизни Петра Великого? Насколько я знаю, да. Так почему же сразу после его смерти все пошло наперекосяк? Ведь если подумать, то смерть тоже есть вариант отсутствия, только окончательный. Так вот, мне хотелось бы понять — произошло это оттого, что Сенат имеет какие-то внутренние недостатки, не позволяющие ему работать самостоятельно? Или причиной явились какие-то внешние причины — например, распоряжения лиц, стоящих во власти над ним. Это, по-моему, только император, и больше никто. Кто подписал указ о том, что Верховный Тайный совет стоит выше Сената?

— Меншиков, Головкин и Апраксин, государь.

— Ага, то есть люди, в тот момент бывшие и сенаторами, и верховниками. Отсюда первый вывод — должность сенатора нельзя совмещать ни с какой другой. Смотрим дальше. Как Совет смог ограничить власть Сената?

— Многими способами, государь. Главный из них — денежный. Средства на дела, кои Совет считал вторжением в область своих полномочий, не выделялись вовсе.

— То, что они там все жадины, мне и без тебя известно. Но снова задаю вопрос — какой пункт какого документа о Сенате наиболее способствовал его теперешнему бедственному положению? Не знаешь? Я тоже не знаю этого точно, но могу предполагать. Это указ Петра Великого о том, что жаловаться царю на Сенат запрещено, а наказанием за это является смертная казнь. Вместо того чтобы разъяснить государю всю пагубность такой постановки вопроса, все сенаторы были вне себя от радости! И ты тоже, между прочим. А результатом явилось то, что почти все подчиненные Сенату коллегии с радостью восприняли поползновения Совета о том, что выполнять теперь надо именно его распоряжения. Потому что если вдруг встает выбор между таким начальством, жаловаться на которое нельзя, и таким, где это позволяется, то при малейшей возможности люди выберут второй вариант.

— Но, государь… так можно вообще бог знает до чего дойти! Ведь на самого-то царя жаловаться некому.

— Кроме господа бога, но определенный смысл в твоих словах есть. И следует из них вполне логичный вывод — царь в делах повседневного управления державой вообще принимать участие не должен, тогда и жаловаться станет не на что. Его задача — быть высшим после бога судьей. А руководство брать на себя только в каких-либо особых случаях. Великий голод, война или еще что-нибудь подобное. И мне представляется, что лично перед тобой, Павел Иванович, сейчас всего три пути. Первый — подумать и доказательно объяснить мне, в чем я неправ. Второй — ничего не объяснять, а тихо отойти в сторонку. Наконец, третий — всемерно помогать мне в осуществлении только что изложенного плана. В принципе вроде бы есть еще и четвертый путь — тайная борьба против меня, но его я не рассматриваю, не тот ты человек.

В последней фразе молодой император был совершенно искренен. И не потому, что считал Ягужинского рыцарем без страха и упрека. Но вот что он не дурак, в этом у Новицкого сомнений не было. Поэтому какой смысл ставить перед ним вопрос, на который он все равно не пожелает ответить, даже если и будет что? Нет, это дело совсем других служб.

В результате Сергей закончил свою речь так:

— Сколько времени нужно тебе на раздумья?

— Я уже все обдумал, государь. Готов помочь всем, что в моих силах.