Подкидыш

— Я решил, госпожа моя, что тебе удобнее было бы ехать, сидя позади моего господина, а твоя служанка могла бы сесть позади меня.

— Нет, — непререкаемым тоном возразила Ишрак. — Мы сами умеем ездить верхом, и каждая отправится в путь на своей лошади.

— Это же очень утомительно, — не унимался Фрейзе, — да и дороги здесь ухабистые, каменистые. Обычно благородные синьоры даже предпочитают сидеть позади мужчины. На такой подушке можно и боком ехать, вовсе не обязательно ноги в разные стороны расставлять. Уверяю вас, так вам будет гораздо удобней!

— Нет. Мы поедем сами, — сказала Изольда. — Каждая на своей лошади.

Фрейзе обиженно на нее посмотрел, а потом, подмигнув Ишрак, шепнул:

— Ладно, как-нибудь в другой раз.

— Вряд ли такой день когда-нибудь наступит. Я никогда не захочу сесть на коня позади тебя, — холодно возразила мавританка.

Но Фрейзе, отстегнув подпругу седельной подушки и сняв ее с лошадиной спины, доверительным тоном заметил:

— Это ты сейчас так говоришь, потому что пока плохо меня знаешь. При первом знакомстве со мной многие девчонки так себя ведут, делают вид, будто я им совершенно безразличен, но через некоторое время… — Он щелкнул пальцами.

— Что через некоторое время? — спросила, улыбаясь, Изольда.

— А через некоторое время они все равно передо мной устоять не могут, — с достоинством сообщил Фрейзе. — И даже не спрашивай почему. Есть у меня такой дар. Женщины и лошади меня просто обожают. Да, особенно женщины и лошади. Хотя и другие животные тоже. Да почти все. Почему-то они любят находиться ко мне поближе. Ну, нравлюсь я им, что ли.

Лука, выходя из конюшенного двора с седельной сумкой в руках, сурово спросил:

— Ты до сих пор не оседлал лошадей?

— Оседлал, да пришлось седла менять. Дамы пожелали ехать самостоятельно, каждая на своей лошадке, хотя я специально потрудился купить для них две удобные седельные подушки. Да только разве от женщин благодарности дождешься…

— Разумеется, дамы поедут самостоятельно! — Лука нетерпеливо остановил этот поток слов и коротко поклонился обеим молодым женщинам. Когда Фрейзе подвел к ним первую лошадь, Лука помог Изольде взобраться на сажальный камень, и она, опершись о его руку, легко взлетела в седло и сунула ноги в широкие стремена.

Вскоре все пятеро уже уселись на коней и, прихватив с собой в поводу остальных четырех лошадей и ослика, выбрались на неширокую дорогу, ведущую через буковый лес.

Лука ехал впереди, следом за ним Изольда и Ишрак, все время двигавшиеся бок о бок; за ними брат Пьетро и наконец Фрейзе, к седлу которого была приторочена крепкая дубинка. Запасные лошади не отставали от Фрейзе ни на шаг.

Это была приятная поездка. На деревьях еще сохранилась медно-коричневая листва, защищавшая путников от яркого осеннего солнца. Вскоре лесная дорожка стала подниматься вверх, вывела их из леса и потянулась дальше через горные пастбища, став куда более твердой и каменистой. Вокруг было очень тихо, лишь порой издалека доносился звон колокольчиков — где-то паслось стадо коз, — да что-то шептал в траве ветерок.

Лука придержал коня и поехал рядом с девушками; ему хотелось расспросить Ишрак о ее жизни в Испании.

— Покойный дон Лукретили был, по всей вероятности, человеком в высшей степени необычным, если разрешил тебе, юной девушке, покинуть его дом и учиться в чужой стране у мавританских врачей, — сказал он.

— Да, это правда, — согласилась Ишрак. — Он испытывал глубочайшее уважение к знаниям моего народа, он хотел, чтобы я училась, и если б остался жив, то, наверное, снова послал бы меня учиться, но уже в какой-нибудь испанский[12] университет, где немало мавританских ученых, и они исследуют все на свете — от звезд в небе до вод морских. Кстати, некоторые ученые считают, что всем в мире управляют одни и те же законы природы, и люди непременно должны открыть и понять эти законы.

— А среди тамошних студентов ты была единственной женщиной?

Ишрак покачала головой.

— Нет, в моей стране женщины могут и сами учиться, и других учить.

— А числами ты не занималась? — с любопытством спросил Лука. — Например, понятием нуля?

— Увы, у меня нет способностей к математике, но с числами я, разумеется, знакома, — сказала она.

— Мой отец был уверен, что женщины способны разбираться в науках не хуже мужчин, — заметила Изольда. — Он разрешил Ишрак изучать то, что выберет она сама.

— А ты? — повернулся к ней Лука. — Ты тоже училась в испанском университете?