Подкидыш из прошлого (СИ)

Подавляю вздох. Сколько терпел, потерплю еще. Ладно. Я уже привык.

Признаться, известие о рождении ребенка меня взволновало. Малыш. А вдруг и правда, я его отец. Это такая ответственность! Оказывается, это даже приятно. Чувствую гордость непонятного характера. Ну а что, производитель (!) Нет, правда, отец ребенка — это звучит гордо.

Я даже в роддом с тещей поехал. С букетом.

Арина выглянула из окна третьего этажа. Осунувшаяся. Побледневшая. Тихая. Вот и оставалась бы такой — беззащитной, слабой, смирной.

Подавив глубокий вздох, машу ей рукой. В ответ получаю воздушный поцелуй.

— Ну вот, начинается! — возмущаюсь про себя. — Лучше бы стояла тихохонько. И все.

Жестами показываю, что хочу видеть малыша. Она только отрицательно качает головой. Теща поддерживает дочку, мол спит, наверное, нечего тревожить кроху.

Простояв эдак минут десять, мы с Еленой Васильевной машем Арине рукой. Дескать иди, отдыхай.

Испытываю небывалое умиротворение. Пытаюсь строить планы на будущее. Вспоминаю бабушкины слова: «Стерпится-слюбится». А вдруг так бывает. Нет, конечно, полюбить Арину я не смогу. Но ради сына…

Возвращение Арины из роддома все расставило по своим местам. Возобновились истерики, обвинения тещи, что из-за меня у Арины может пропасть молоко. Не совсем понимаю, о чем это она. Куда оно может пропасть?

Но все это мелочи.

Чудо — вот оно. Крохотное существо с красным личиком. Пускающее пузыри. До чего же он маленький! Ощущая дрожь во всем теле, осторожно беру масю на руки.

— Как назовем? — спрашиваю у Арины. Нормально так спрашиваю. И ведь вопрос обычный соответственно случаю. Но она взрывается:

— Да называй, как хочешь!

— Ариша, ну что ты? — урезонивает ее мать.

Но это вызывает новый взрыв агрессии:

— Делайте что хотите с этим крикуном! Он мне еще в больнице надоел. Теперь сами с ним нянкайтесь! Я спать хочу.

И мы нянчимся. Мы — это громко сказано. Со всем управляется Елена Васильевна. Я только выполняю ее указания. И удивляюсь ее терпению. Еще тому, как эта женщина умудрилась вырастить такую гадкую дочь.

В сознание врываются мысли о Ксюше. Пытаюсь представить, как бы она возилась с малышом. Полная противоположность сестры, она бы уж точно не бросила своего ребенка на попечение матери и то ли отца, то ли чужого дяди.

Ребенку уже семь дней, а он все без имени. Сколько раз я пытался спокойно поговорить с Ариной. Не только об этом. Но с ней разве можно разговаривать. За время беременности она привыкла быть центром внимания, чтобы все ей угождали, терпели ее выходки. Теперь пора положить конец этой невыносимой ситуации.

— Арина, — я решительно вхожу к ней в комнату. — Пора определиться по некоторым вопросам.

Смотрит на меня пустым взглядом.

— Ну, спрашивай, что тебя интересует.

— Во-первых, объясни, почему ты не занимаешься ребенком? Мать совсем измучилась. И по дому, и с малышом. И хватит ему безымянным оставаться. Я предлагаю назвать мальчика Кириллом. Кирюша — хорошее имя. А?

— Вот еще Кирюша-хрюша. Так и будут дразнить.

Меня радует, что она хоть как-то отреагировала на проблему. Может, проснется в ней материнский инстинкт.

— Ну не нравится, назови свой вариант.

— Ладно, я пороюсь в интернете. А теперь оставь меня в покое. Я спать хочу.

— И еще: надо бы тест сделать, как договаривались. Ребенку пора дать имя и… фамилию.

— Ах, вот что тебя больше всего интересует! Значит, до сих пор не веришь, что твой? Ну и убирайся, если не веришь. Сами вырастим. Убирайся, сказала! — уже кричит она. На крик вбегает мать. Глазами велит мне выйти из комнаты. Ухожу с удовольствием. Надоели ее фокусы.

Пока Елена Васильевна успокаивает разбушевавшуюся дочь, я стою у кроватки малыша. Славный он. Вот улыбнулся во сне. Осторожно, одним только пальцем глажу его по щечке. А он поворачивает головку, причмокивая, словно в поисках молочка.

— Эх, бедолага! Не такая мама тебе нужна, — шепчу тихо, чтоб никто не услышал. — Ладно, спи.

***

Понимая, что от Арины согласие на тест мне не получить, решил сделать его тайно. Улучив момент, когда возле малыша никого нет, рассматриваю его вещички и не знаю, что выбрать.

В руках у меня специальный пакет для образца, выданный в лаборатории, куда я обратился предварительно. В нем даже ватная палочка есть. Но я не рискую взять анализ с внутренней щечки. Вдруг кроха резко повернется. Нет, не стану. Осторожно беру его соску и, ужасно волнуясь, отправляю ее в пакет. Остается только съездить в лабораторию. И тогда все сомнения последних месяцев останутся позади.

Теперь придется набраться терпения до получения результатов теста ДНК. Правда, анонимное тестирование имеет свои недостатки. Ведь в его результаты могу поверить только я. Но мне большего и не надо. В обратном случае, согласия Арины придется ждать еще долго. То она не в духе. То плохо себя чувствует. То вообще ей это не надо, и она орет, что у меня нет совести.

Ага. У меня точно нет совести. Вот так, втихушку, устанавливать степень родства с этим чудом в чепчике. Мерзко, подло, но по-другому никак.