Подкидыш (СИ)

— Ага. Вы с отцом, конечно же, не потрудились отправить запрос на его личное дело, но вот я не постеснялся. И знаешь что?.. — он замирает, выпрямившись у камина, и поворачивается к женщине. Его губы сжаты до побеления, а челюсти, если приложить ещё немного силы, буквально раскрошатся друг об друга. — Он подозревался в наркозависимости и был пойман на попытке продать украденное у одних из почти десятка своих предыдущих опекунов! И это ещё далеко не весь его послужной список, мама. Я вообще не понимаю, как отцу это пришло в голову — взять подростка из детдома на попечительство! И, кстати, где он? Где отец, мам?!

— Тор. Пожалуйста, успокойся и… — Фригга вздыхает, нервно сминает в руках полотенце и делает шаг к сыну.

— Нет, подожди. Скажи мне, где он, мам? Он просто поставил подпись в документе об опекунстве, чтобы сделать себе рекламу где-то в высших кругах, а сам свалил «в командировку», как только поступила информация, что этот гадёныш скоро явится! И я… — он уже определённо разошёлся не на шутку. Весь гнев, что копился в нём последние несколько месяцев с того момента, как он узнал о «братике», наконец, вырвался наружу. Хотелось рвать и метать. Злость на отца, что совершенно не думал о его чувствах, чувствах матери, о чувствах того паренька; злость на мнение окружающих и его одноклассников, что точно начнут шептаться; злость на этого самого «подкидыша» за то, что он вообще существует. Всё это буквально бурлило в нём сейчас.

— Тор! Успокойся! — женщине пришлось повысить голос, чтобы парень, наконец, полностью обратил на неё внимание и сурово замолк. — Мы уже тысячу раз говорили об этом. Тебе не обязательно с ним общаться и сближаться. Он просто будет жить с нами…некоторое время.

— Когда я замечу пропажу чего-либо, хоть куска хлеба, я сделаю так, что на следующий день его не будет уже не то что здесь, в этом доме, а вообще в этом штате, мама, — Тор зло дёргается, проводит рукой по волосам, пропуская золотистую недлинную шевелюру сквозь пальцы, и пытается немного прийти в себя. Ради матери. Он делает это только ради неё. — Я всё сказал.

— Я тебя поняла. А сейчас, будь добр, открой гостям дверь и проводи их на кухню. Мне нужно подняться наверх, — она разворачивается и, забыв вернуть полотенце на место, уходит. Буквально через пару секунд после этого раздаётся звонок в дверь.

Тор, уже давно не удивляясь интуиции матери, вздыхает, поправляет толстовку с логотипом какой-то музыкальной группы и, проходя мимо зеркала, на миг бросает взгляд на своё отражение. В голубых глазах всё ещё сгущаются тучи, делая их темнее и серее. Будто грозовое небо.

Где-то внутри загорается маленькая надежда, что «подкидыш» испугается его взгляда и сбежит.

Ровно перед тем, как раздаётся второй звонок, парень открывает дверь. Удивлённо смотрит на плотного мужчину средних лет, что стоит на пороге. Он ожидал немного… другого.

— Эм, здравствуйте. — одна рука бессознательно всё ещё держит дверь, а другая ложится на дверной косяк. Брюс несильно улыбается, смотря на явную неловкость и неуверенность встречающего их подростка.

— Здравствуйте, я — Брюс Беннер. Куратор Локи Лафейсона. А вы, видимо…

— Тор Одинсон. Приятно познакомиться, — он улыбается, чувствуя, как странно из чужих уст звучит имя «подкидыша». Совсем не так, как когда он сам произносил его вслух. Как патока, но в конце стоп-знак. Будто я мягок, но не подбирайся ближе, чем нужно. — А где же сам подкид…подопечный?..

— Ах, точно. Локи, будь добр, поздоровайся и… — Беннер делает шаг в сторону и поворачивается к мальчишке. Тор замирает, смотря перед собой, и пропускает мимо ушей дальнейшие слова мужчины.

«Подкидыш» выглядит довольно мило с растрепанной головой, неаккуратной гулькой и хмурым выражением лица. Он сосредоточенно засовывает плеер и наушники в рюкзак и, только застегнув его, видимо, понимает, что вокруг стало необычайно тихо. Молния вжикает резче, он вскидывает голову, натыкаясь взглядом на голубо-серый глубокий темный взгляд.

Недружелюбно настороженные волны, исходящие от парня напротив, слишком светлые, золотистые волосы и, мягко говоря, хорошее телосложение… Локи, будучи немного художником и очень много любителем прекрасного, чуть ли не приоткрывает рот от лёгкого восхищения тем, что видит, но парень вдруг начинает говорить. Красочная картинка разбивается вдребезги.

— Приятно. Познакомиться. — от голоса неприятно сводит внутренности, а ноги уже почти делают шаг назад. Мальчишка чувствует явную осязаемую враждебность и вся симпатия, появившаяся секундой раньше, улетучивается. Остаются лишь инстинкты. Инстинкты самосохранения.

— Я не слышал, что вы сказали, мистер Беннер. Какие-то звуковые помехи заложили уши. — он выпрямляется и, смотря хозяину дома в глаза, с отвращением ковыряет мизинцем в ухе. Затем, вытащив его, смотрит, кривится и вытирает о джинсы. Переводит взгляд на куратора. Наиграно первый раз улыбается. — Повторите ещё раз, пожалуйста.