Подкидыши для майора

Почувствовав постороннее присутствие, крутанулся в кресле, перевел взгляд на меня.

Гордо стою, намереваясь выдержать любые нападки.

Неожиданно майор поднимается с места. Высокий статный широкоплечий. В полицейской форме, которая, как назло, так ему к лицу.

Придаёт этому наглецу бравую харизму.

Тут бы устоять против его обаяния! Усмехаюсь я.

Иначе все планы «переформатировать» этого красавчика, чтобы он полояльнее относился к нашей Полине, полетят ко всем чертям!

Майор надвигается на меня, словно гора мышц.

Внутренне напрягаюсь.

– Как угрожающе! – скептически замечаю я.

В его сером стальном взгляде мелькает усмешка.

Бесит меня!

– Положение обязывает, – сухо бросает он, стремительно сокращая между нами расстояние.

Странно!

Его поведение больше похоже на неуставные отношения.

Ну, или у него такие нестандартные методы управления людьми?..

Между нами остаются несчастные десять сантиметров. Отважно стою на месте, хотя ловлю себя на непреодолимом желании отступить назад под его напором.

Красовский нарушает моё личное пространство. Наклоняется очень низко. Берёт двумя пальцами за подбородок, поднимает моё лицо. Смотрю в упор, не моргая.

Между нами виснет пауза. Он медлит почему-то.

Серая дымка окутывает меня, поглощает… Сейчас он меня поцелует…

Мне только кажется или это действительно так? Мысленно тяну к нему губы…

– Андреева, что ты творишь? – назидательный тон майора лезет мне прямо под кожу. – О чём ты только думаешь на службе! Притащила в участок ребенка…

Глава 15

Клим

Андреева стойко выдерживает мой прожигающий дотла взгляд. Ну, как стойко. Зрачки её расширяются до предельных размеров, в карих глазах застывает немой вопрос:

Чего ты от меня хочешь, Красовский?!

Сам не знаю.

Только, когда ты рядом заводит и торкает во всех местах.

Чёрт!

Два года не замечал в ней ничего особенного. Ничем не отличалась от других баб.

И тут на тебе – как переклинило!

Все выходные такая-растакая Андреева не выходит у меня из головы.

Бред какой – то!

Это выбешивает до зубного скрежета.

Но вот ведь зараза! Даже пахнет как-то по особенному!

Будто дорогущие духи ей по карману.

Щурюсь, скольжу по её лицу.

Матовая бархатистая кожа, алые пухлые губы, чёрные пушистые ресницы и глаза… это вообще, что-то за гранью. Огромные карие… искорки в них загораются и медленно гаснут.

Что ещё за фейерверки такие?!

Тут ещё разобраться надо, кто из нас двоих испепеляет другого взглядом?

Похоже на перекрестную стрельбу. Твою ж…!

Не выдерживаю, провожу пальцем будто случайно по овалу её лица.

Миллион электрических частиц пронизывает мгновенно.

Злюсь на себя.

Беру её пальцами за подбородок.

Борюсь с неуёмным желанием притянуть к себе, жадно впиться в её алые пухлые губы.

Что за…

Нет, Красава! Ты так не поступишь.

Ты опер с десятилетним стажем, многое повидал.

И не поведешься на флюиды и запахи, исходящие от этой бестии!

Безумно притягивающие к себе. Очаровывающие и крышесносящие.

Андреева всегда казалась мне тихой скромной и послушной. А оказалась своенравной дерзкой и упрямой.

Открытие меня обескураживает. Но ничего. Не таких ломали…

Беру себя в руки.

– Андреева, что ты творишь? – рявкаю я…

Щёки её заливаются краской от возмущения.

Плевать!

– Устроила тут детский приют!

– Ничего я не устраивала! – нагло мотает головой. – Ты же сам сказал, что будешь отсутствовать.

– Это не дает тебе право притаскивать в участок кого попа… ребенка, – зло цежу я.

– А у меня выбора не было! Ваню оставить было негде, школа на карантине, – парирует Андреева. – Куда прикажешь мне его девать? – её глаза сверкают так, будто это не она, а я нарушаю устав.

Наглая!

– Взрослый пацан. Я в его годы…

– Меня не волнует твоя биография, – равнодушно обрывает.

Меня сносит волна бешенства.

– Ты, Андреева, часом не попутала берега? – раздражённо бросаю я.

– Простите, товарищ майор, – выдавливает так, словно одолжение делает.

Я что-то пропустил?

Когда это она стала такой стервозной?

Она что, так включилась от того, что я не отпустил её в отпуск?..

Да я и сам уже лет пять как там не был! И ничего, жив и здоров.

А таких, как Андреева, надо воспитывать и перевоспитывать.

Чтобы отдавали себе отчёт, где служат!

А не просто тут… красивыми глазками стреляли и детский сад устраивали.

– Андреева! Даю увольнительную… за субботний день. Пристрой своего малого. И чтобы я больше не видел подобного на службе. Понятно?

– Да, – мямлет, глядя в пол.

Такое ощущение, что пальцы крестиками держит.

Это её благодарность, как я понимаю!

– Я спрашиваю, понятно? – грозно рыкаю.

– Так точно, понятно, – скалит зубы.

Вот бестия! На мою голову.

– Разрешите идти, товарищ майор? – вызывающе произносит она.

– Иди… уже отсюда, наконец, Андреева! – выдыхаю.

***

Полина ушла давно.

Но в кабинете остался шлейф тонких ароматов её духов.

Нет, не так.

Всё насквозь пропиталось этим сногсшибающим флёром.

Откидываюсь в кресле, прикрываю глаза, втягиваю ноздрями воздух.

Тонкий сладостный дурманящий запах впитывается в кровь. Разносится адреналином по венам.

Чёрт, будоражит – то как!

– Красовский, к тебе можно? – доносится низкий грудной женский голос, как сквозь вату.

Резко открываю глаза. Кого нелёгкая принесла?