Подкидыши Улья

— Понимаю. Самая лучшая у нас Линдси. Хоть куда бабешка, ей богу женился бы, не будь она такой проституткой. — он снова заржал над собственной шуткой. — Она сейчас в баре должна быть.

— Спасибо.

— Но чтоб пальцем ее не трогал. А то такса сильно возрастает. А с теми, кто не платит уже люди Барабаса разговаривают.

— Не, я не по этим делам.

Бар был не чета «Белой жемчужене». Места для всех желающих явно не хватало, табачный дым висел сплошной стеной, громко играл шансон. Тафгай с Никой сидели в дальнем углу в компании каких рейдеров и судя по жестом одного из них рассказ шел о том, что охотились те не меньше чем на элитника. Крестный занял место у самой стойки и общался одновременно с барменшей и каким-то мужиком. Все при деле, вроде бы отдыхают, но на самом деле работают.

Линдси Седой увидел сразу, как только вошел в бар. Вот уж действительно жрица любви, от слова жри. Даму столь внушительных пропорций не заметить было сложно. Тем более в таком вызывающем наряде, подчеркивающем все складочки и грудь размера седьмого, не меньше.

Внешность для Седого было далеко не главное. Он не имел ничего против девушек в форме, по природе своей он любил их даже больше чем стройняшек. Главное, чтоб такая особа сама не комплексовала по поводу своего телосложения и не ныла об этом 24 на 7, как одна его знакомая.

Потом правда той девушке удалось взять себя в руки, и она привести в форму, подошла к этому делу, что называется с толком и без фанатазма. Она так часто повторяла, что лишний вес на 90 % зависит от питания и только на 10 % от тренировок, что Седой даже подумывал прикупить ей на такую футболку.

Пока он дошел до стойки ему два раза наступили на ногу, один раз толкнули и трижды чуть не облили. Он каждый раз стойко сжимал зубы, делал глубокий вдох и продолжал движение.

Седой обратился к барменше, высокой худой девчонке лет двадцати пяти, нос с горбинкой, рыжие волосы с красным отливом собраны в хвост, одета в джинсы и майку с глубоким вырезом.

— Бутылку вина, самого лучшего что у вас есть. И что-нибудь сладкого для дамы. — на этих словах Седой кивнул в сторону Линдси. Крестный чуть не поперхнулся.

Барменша удивленно посмотрела на Седого, но ничего не сказала и, удалившись на склад, вернулась с требуемым, принесла корзинку, в которой с одной стороны бутылки лежали фрукты, а с другой пирожные.

Он взял ее и уверенным шагом направился к Линдси, которая в это время как раз подносила кувшин с пивом к столику за которым сидели Тафгай с Никой. Линдси поставила выпивку, нагнувшись так, что огромные груди коснулись поверхности стола, выпрямилась и поразительно ловко для своего телосложения развернулась одной ноге. Седой заслонил ей дорогу, взял за руку и смотря прямо в глаза сказал:

— Я и не думал, что встречу в этом гадюшнике столь прекрасный цветок. Как тебя зовут чудо?

Дешевый ход, но Линдси уже давно позабыла, а может и никогда не знала, что знаки внимания мужчина может уделять женщине чем-то кроме шлепков по заднице и сованием чаевых в ее безразмерные груди.

Ли…Ли — Она даже немного растерялась, но потом словно вспомнив кто она и где находится, уперлась в Седого бюстом и, стрельнув глазками, наклонилась ему к самому уху и вложив в слова всю сексуальность на которую она способна прошептала:

— Линдси.

Любой другой местный завсегдатай уже бы пришел в неистовый восторг и, одарив избранницу споранами, потащил бы ее в ближайший туалет, но Седой значительно отличался от местной публики, поэтому он молча взял ее за руку и повел в сторону выхода. Напоследок оглянулся на Нику, которая с открытым ртом наблюдала все представление.

— Дождись меня. Мне нужно подменится. — шепнула Линдси, вырвалась и убежала куда-то на склад. Через секунду она вернулась и подхватила Седого под руку. Они направились к выходу. Ника проводила их неверящим взглядом и уставилась на Тафгая, ища поддержки. Тот лишь пожал плечами, мол, а я чего и снова вклинился в диалог с рейдерами.

На входе Седой наткнулся на того самого Кеглю, шедшего из бани. В руке он нес железный ковш с водой, одет был в одно полотенце, из-за чего в глаза бросалось какой он жилистый. Набрался тот знатно, так что даже не заметил перед собой препятствие в виде Линдси. Отпружинив от ее грудей Кегля в недоумении уставился перед собой и попытался сфокусировать взгляд.

— А, Линдси, золотце мое, выходи за меня, последний раз предлагаю, я тебя жемчугом с ног до головы одарю. — он воздел руки к небу расплескав половину ковшика.

— Ты мне это уже сто раз говорил. К тому же у меня на сегодня кавалер. — сказала Линдси, вскинув подбородок.