Подкопы

Смотрителемъ Огюньскаго завода вы были?.. Но заводъ этотъ, какъ мн помнится, производится этими несчастными ссыльными?

Полковникъ Baрнуха.

Точно такъ-съ. Оченно трудно было управляться!.. На собственной рук даже нсколько шрамовъ!.. (заворачиваетъ рукавъ мундира и показываетъ нсколько шрамовъ).

Владимiръ Иванычъ.

Это отчего?

Полковникъ Baрнуха.

Билъ ихъ-съ изъ собственныхъ рукъ!.. Счь не велно… но суду когда еще что будетъ, а между тмъ они буянствуютъ каждый день, только этимъ самымъ и усмирялъ ихъ!

Владимiръ Иванычъ.

Вы тамъ и получили чинъ полковника?

Полковникъ Baрнуха.

Точно такъ-съ. Три года уже состою полковникомъ и тепериче-бы желалъ получить боле высшую должность.

Владимiръ Иванычъ.

Да… Но у насъ, вдь, предварительно всякаго назначенiя, даютъ обыкновенно порученiя…

Полковникъ Baрнуха.

Слушаю-съ, ваше превосходительство!

Владимiръ Иванычъ.

И смотря потому, кто какъ исполнитъ ихъ..

Полковникъ Baрнуха.

Слушаю-съ.

Владимiръ Иванычъ.

Прошу садиться! (Движенiемъ руки своей приглашаетъ гостей своихъ садиться. Мямлинъ довольно свободно располагается на своемъ кресл; но полковникъ Варнуха только притыкается на кончикъ стула).

Мямлинъ(заискивающимъ голосомъ).

А я только вчерашняго числа возвратился изъ моей скучной и длинной командировки.

Владимiръ Иванычъ(насильно улыбаясь).

Знаю это я!

Мямлинъ.

Въ три тома дло произвелъ!.. Вотъ какихъ три тома!.. (показываетъ рукою на аршинъ отъ земли). Двсти пятьдесятъ деревень объхалъ: съ желзными дорогами семь тысячъ восемьсотъ верстъ сдлалъ, – надобно было на это употребить времени и труда!

(На вс эти слова Владимiръ Иванычъ хоть бы малйшее выразилъ одобрнiе).

Мямлинъ(продолжаетъ).

И какъ вотъ сей часъ я Алексю Николаичу докладывалъ: въ самую ныншнюю страстную недлю, когда вс истинно-русскiе желаютъ и ждутъ разговться, я, одинъ-одинехонекъ, живу въ идолопоклоннической, мордовской деревнюшк; только одинъ разъ въ недлю и оживаешь душой, когда услышишь благовстъ изъ сосдняго русскаго села или създишь туда къ обдн; вдругъ я читаю въ газетахъ, что на мсто Якова Васильича Янсона назначенъ нашъ Алексй Николаичъ. Я всплакалъ даже отъ радости; потому что этотъ выборъ прямо показываетъ, что въ настоящее время въ Россiи можно служить и что достоинства и заслуги не пропадаютъ даромъ!

(Владимiръ Иванычъ, лицо котораго становилось все боле и боле сердитымъ и недовольнымъ, и на эти слова ничего не проговорилъ).

Мямлинъ(обращаясь уже къ полковнику Варнух).

Согласны вы съ этимъ?

Полковникъ Baрнуха(потупляя глаза и какимъ-то нершительнымъ голосомъ).

Конечно-съ!..

Мямлинъ(совршенно не соображая къ кому и что говоритъ).

Про Алекся Николаича вс, я думаю, даже враги его скажутъ, что онъ уменъ!.. Просвщенъ!.. Дятеленъ!.. Знающъ!

(Каждое слово Мямлина какъ бы булавкой кололо полковника Варнуху, такъ что онъ слегка даже вздрагивалъ).

Мямлинъ(въ окончательномъ пафос своего увлеченiя и снова обращаясь къ нему).

И наконецъ души ангельской! Чего жъ можно больше требовать отъ человка!

(Полковникъ Варнуха при этомъ только уже выворотилъ блки свои на Мямлина, какъ бы желая тмъ выразить ему свое удивленiе).

Мямлинъ(ничего этого незамчавшiй).

Это назначенiе такъ меня ободрило, что когда я радость мою по этому предмету передавалъ князю Михаилу Семенычу, такъ онъ, сочувствуя, конечно, вполн выбору Алекся Николаича, посмялся даже мн: «Ахъ ты, говоритъ, добрая, русская душа; каждому малйшему успху Poссiи ты радуешься!..» Я что жъ? Признаюсь: патрiотъ!.. Люблю мое отечество! И теперь вотъ прямо самому графу и вамъ осмлюсь сказать и просить разсмотрть мои труды; можетъ быть, и въ нихъ найдется что нибудь полезное! Никакой поблажки или снисхожденiя не желаю себ; а прошу только разсмотрть ихъ и оцнить по достоинству.

Владимiръ Иванычъ(мрачнымъ голосомъ).

Наша обязанность разсматривать вс поступающiя къ намъ дла.