Подкова на удачу

После обеда Тимур подвез меня до дома, высадил у ворот и уехал. Сказал, что ему нужно по делам, да и переодеться, но вечером обязательно приедет поговорить со мной. Я постояла у ворот, провожая взглядом знакомую черную иномарку. Так не хотелось входить в осиротевший, опустевший дом одной. Собираясь с духом, тяжело вздохнула, толкнула калитку… и ничего не произошло. Калитка была заперта! Кто мог запереть ее, причем изнутри? У меня сжалось сердце от недоброго предчувствия. Я постучала, потом еще. Никто не открывал, тогда я стала кричать и бить ногой по железу. Наконец загремел засов, и калитка немного приоткрылась. В щель высунулось заспанное мужское лицо, состроило мне недовольную гримасу.

— Чего буянишь? Чего надо? — спросило лицо.

— Это мой дом… — начала объяснять я.

— Не, не, не, погоди! — мужик, оттолкнув меня, протиснулся в щель и встал передо мной, положив руки на ремень. Он был огромного роста и внушительной комплекции, я сразу почувствовала себя букашкой.

— Позволь объяснить кое-что. Это — усадьба уважаемого человека, собственность господина Сироткина! Ты кто ему? Дочерей у него нет. Любовница? — мордоворот окинул меня презрительным взглядом, фыркнул как бегемот. Меня передернуло от его предположений.

— Вот еще! Я дочь Александра Шатилова, я похоронила сегодня своего отца. И это мой дом!

— Не, не, не! Ты не поняла! Это собственность…

— Да все я поняла! Вещи мои там, забрать можно?

— Не было распоряжений!

— Ясно! А какие были?

— Что?

— Распоряжения какие были? — мне хотелось ударить его, чтоб хотя бы говорил быстрее.

— Приказали не пускать никого. Даже на порог.

— А как мне мои личные вещи забрать?

— Все вопросы к хозяину. Но его нету, и сегодня не будет.

— Ясно. Когда «господин» прибудет в усадьбу? Когда я смогу поговорить с ним?

— Запишитесь на прием, — с важным видом проговорил «шкаф». Мне стало смешно.

— Запишите! — поддразнила я его.

— Запишу, — охранник повернулся и подошел к калитке. — И давай, иди отсюда, нечего здесь отираться.

Я отошла немного от ворот. Что мне делать? Вот и точка в моей жизни… Одна на всей планете, ни вещей, ни денег, ни документов нет. Даже телефон остался на столе в моей комнате. Меня приглашала к себе тетя Лена, но мне не хочется стеснять их, я собиралась снять комнату в райцентре, только вот с конем еще не придумала, что делать. Султан! Совсем забыла про него, соскучилась так! Я побрела в сторону загона, может он там, может не угнали пастись, тогда я заберу его и поеду к тете Лене, к Зябликовым. Больше некуда.

Султан ходил в загоне, в соседнем загоне находились кобылы с жеребятами, которых спасли на пожаре. Коней как раз кормили. Я подошла к забору, Султанчик подбежал ко мне, сунул свою черную бархатистую мордашку мне в руки.

— Соскучился, мой родной! Прости малыш, не навещала я тебя, времени не было. Ну все, теперь мы с тобой не расстанемся больше… ты один остался у меня… — я гладила его высокий черный лоб с белой звездой.

— Попрощаться пришла, Евушка? Потом куда? — ко мне подошел дядя Митя, муж нашей домоправительницы, теперь уже бывшей. — Елена сказала, что ты отказываешься у нас поселиться.

— Да дядь Мить, не хочу вас стеснять. Вот коня не знаю куда пока деть.

— Да какое стеснение, дом большой, места много. Павлушка рад будет, да и Любаша. А конь при чем?

— Я забрать его хочу, здесь теперь ему не место, чужое все…

— Так и Султан теперь чужой. Я сказал банкиру, что он твой, но он сказал, что по описи триста восемь коней, вместе с ним.

У меня сердце зашлось от страха. Нет, только не это. Этот банкир на все решил лапу наложить! Но он ошибается, Султан мой, у меня есть паспорт на него. Завтра заберу вещи и документы, и предъявлю ему.

— А почему вместе с ним? Султан не входил в опись, я знаю, мне папа говорил.

— Одна лошадь погибла при пожаре, поэтому…

— Ясно. Но Султан мой, я докажу.

— Попробуй. А сейчас давай я Павлушку позову, пусть отвезет тебя к нам. Он на телеге с конюшен горелые доски вывозит на мусорку, мы с ним вместе с похорон вернулись. Где твои вещи? — добрый дядя Митя обнял меня за плечи. Сироткин оставил все-таки наших работников на месте, я была рада за них, ведь работы в наших местах не найти.

— Нету у меня вещей. Я собрала все, в сумках стоит в моей комнате, но меня не пустили в дом.

— Как же это? Это же не по-человечески! Я сейчас пойду и разберусь… — начал кипятиться конюх, я обняла его, успокаивая.

— Не надо, дядь Мить, я завтра сама приду и заберу. Сказал мне охранник, что «господин» только завтра будет. И Павлушку сама попрошу, не отвлекайтесь от работы. А то еще влетит вам из-за меня.