Подлец

- Знаю, - почему-то краснею, испытывая стыд, что к приезду супруга не закупилась продуктами. – Спасибо, - обнимаю Мирона. Я сегодня буду поздно, руководители награждают лучших сотрудников, может быть, и мне что-то перепадет.

- Уверен, - отвечает муж. – Ты у меня талантливая барышня, - подмигивает и включает чайник. – Я всего на два дня, в этот раз дела ждут. Не смогу остаться на неделю, - продолжает.

- Опять? Но… Так невозможно жить. Дети тебя почти не видят, - чувствую как к горлу подкатывает ком. Я скучаю по Мирону и вижу его только пару дней в месяц. Все понимаю, но от этого не легче.

- Нинуль, когда поднимемся – будем отдыхать. А пока – работа превыше всего…

Глава 5. Нина. Депрессия

После тяжелого дня я возвращаюсь домой со смешанными чувствами. На работе меня действительно премируют, вручив сертификат в крутой пансионат, только вот как ехать – не приложу ума.

Наверняка там элитная публика при деньгах, а я со своим затертым чемоданом и парой старомодных тряпок буду выглядеть на их фоне нищенкой, и это очень смущает.

Хватит того, что и в трудовом коллективе некоторые особо одаренные коллеги похихикивают над моими вещами. В какой-то степени понимаю сына, который переживает подобное, так как сама подвергаюсь буллингу на почве безденежья, но я взрослая женщина и могу взять себя в руки, а сынок - ребенок, и вдалбливание его сверстниками в голову с самого детства, что он никто, может в будущем аукнуться.

- Нинка, ну поздравляю, - заявляет мне сегодня коллега после вручения сертификата на отдых, - увидишь хоть как люди живут, выспишься и сыто поешь. – Столько пашешь, даже непонятно, куда деньги спускаешь? Может, муж алкота? – похихикивая добавляет Ленка, принарядившаяся в третий новый наряд за неделю.

Отвечать не хочется, оправдываться - тем более.

Я не завидую ей, каждый живет так, как заслужил, видимо. Просто обидно слышать насмешки о том, что спускаю деньги на ерунду. Знали бы они сколько у нас с Мироном долгов – закрылись бы.

В пансионат поехать очень хочется, но вот такой реакции, как у Лены, от его посетителей я не выдержу, поэтому решаю посоветоваться с Мироном, и выслушать мнение по поводу моего предполагаемого отдыха.

- Смотри сама, я не против, но финансов на наряды нет. Кстати, а ты не узнавала, можно ли перепродать сертификат? Выручила бы хорошие деньги, и вместо того чтобы валяться среди буржуев, купила бы детям еды, - отрезая большой кусок колбасы, сообщает муж.

- Мирон, руководители не дураки, отправили меня, и быстро узнают, если кому-то всучу их презент. Выглядеть будет так себе.

- Ладно, поезжай тогда, - тяжело вздыхает. – Есть будешь? – предлагает бутерброд.

Вспоминаю, что с едой у нас и так напряг, лучше приберечь колбасу для детей, поэтому отказываюсь.

- Нет, - отвечаю тотчас. - А Аню с Лешой с кем оставим? У тебя ведь командировка, - перевожу тему, и чувствую, что в желудке от голода урчит.

- Посижу, раз уж так. Чего не сделаешь для женушки, - соглашается Мирон.

* * *

Ух, хорошо как, - выдыхает супруг, и довольно откидывается на спинку кровати. - Умеешь же, когда хочешь, - продолжает, тяжело дыша.

- Угу, - отвечаю, пытаясь рукой нащупать сорочку. - Я в душ.

- В душ она, футы-нуты, - произносит, кривляя. - Запах мужа желаешь смыть? - недовольно бурчит. - Редко видимся и то корчишься, - смачно шлепает меня по пятой точке и начинает зло смеяться.

- Не говори ерунду, сейчас буду. Это не займет и пяти минут.

- Давай шустро. Может, еще захочу.

От его слов меня передергивает.

В ванной громко включаю воду и даю волю чувствам. В последние полгода - это неизменные слезы после секса.

Спать с мужем стало пыткой. Я его люблю, но…

Мирон стал совершенно чужим. И душой, и телом. Он словно постоянно не со мной, и это убивает. Тотальная недолюбленность и тоска вводят меня в депрессию, с которой я не могу справиться. Безденежье тоже не придает сил. Как ни пытаюсь бодриться и уговаривать себя, что все временно, порой не могу держаться и думаю о самом ужасном.

- Где ты там запропастилась? - слышу его возмущенный голос и вытираю слезы.

- Я тут, что случилось? - возвращаюсь в комнату, сокрушаясь, что Мирон еще не спит.

- Вот, - бросает деньги на тумбочку, - собирался сделать тебе сюрприз, но раз поедешь в пансионат, нужно немного прибарахлиться, сама потрать. Не ехать же в твоих колхозных тряпках.

Его слова режут слух.

Откуда такие обороты речи и почему моя одежда вдруг стала ничтожным колхозным барахлом?

- Кстати, Нина, давно хотел сказать, отросшие корни на голове – отталкивают. Нужно ведь следить за собой, запишись, что ли, в парикмахерскую, - муж отворачивается к стене, а я снова глотаю слезы, пытаясь не разреветься вслух.

Что стало с Мироном?

Заботливым, чутким, понимающим?

Конечно, любить меня ухоженную, с красивым маникюром, дорогой укладкой и в фирменных вещах было легко, однако благосостояние мы потеряли по его вине. И не вчера. Мирон только сейчас заметил, что я не могу позволить себе минимальное?