Подлежит Удалению

В отличии от обычных кружков по типу музыки, плавания, танцев и спорта, там находились именно рабочие специальности, где непосредственно что-нибудь ученики мастерили руками. В основном парни. Иной раз поставят за токарный станок. Если повезёт, дадут пострелять из пневматического ружья. Будешь вести себя как полный болван – заставят клепать примитивные дверные ручки, да мётлы для уборки собирать. Если совсем уж будешь тихо и безынициативно себя вести – посадят за стол, дадут бисер и муляжи яйца. Примерно с половину величины страусиного. Хош не хош, а заставят оплетать. Лучший из вариантов и вовсе не появляться, однако, если поймали – лучше уж чему-нибудь да научится. Самые талантливые как я слышал, выжигают и режут по древесине. Зачастую кривовато и типично, но от обязательств никто не отстранял. Судя по его траектории, Гиль ориентировался отлично. Он двигался куда-то вдаль.

Как и полагается, первое время, шёл от них метров на 100 позади, но дистанция с каждым шагом быстро сокращалась. Чем ближе, тем, честно говоря, неприятнее и страшнее. Повернуться и сбежать – этого я боялся больше всего. Дай только повод усомниться в собственной храбрости, как тут же под ногами загорит подошва. Место станет безлюдным. Я сам себе враг первой величины.

Хорошо, что за нами практически никого. Дальше ориентир исключительно зависел от шума шагов. Пустынный коридор с его унылыми, коричневыми занавесками на окнах, довольно быстро закончился, переходя в квадрат. В конце пути, на меня грозно смотрел как ни удивительно огромный, в полтора метра высоты гипсовый бюст какого-то важного деятеля. Никакой приписки или названия не было. Такое чувство, я должен был знать это человека в лицо и всю биографию наизусть. Строгий взгляд. Торс, одетый в парадный мундир. На голове кажется парик. Жаль от вида его смелости не прибавилось. Начиная с этого закоулка, шаг становился только тише, пока и вовсе не заглох. Уже здесь стоило повернуть назад.

Один единственный громкий удар об метал, заставил зашевелиться. Тени за углом задвигались. Они вышли из крохотного проёма запасного выхода длинной метра три. Ещё не поздно отступить. Я прятался за двумя углами одновременно, так что времени удрать, ещё было, но нет. Я стоял. Ждал неизвестно чего. Гиль то подходил к условной двери, то возвращался обратно. Довольно… трудно с моего ракурса рассмотреть, чем именно там занимаются, но его раздраженный возглас, практически спугнул:

– Блять!

Второй удар прогремел более звучно, что аж сердце затрепетало в груди. Со всей злости ляпнул ногой о дверь. Звук от вибрации пронёсся по узкому коридору громогласной волной, до смерти перепугав. Ели успел укрыться. Теперь всё встало на свои места. После короткой паузы тихонечко попятился назад. За спиной оставался стоять, разве что надоедливый бюст.

Обстановка отдавала некой… сыростью. Тело взмокло. Пот крохотной капелькой проступил, сорвавшись с виска. Стало тихо… Эта та тишина, с которой не хочется оставаться наедине, зная, что под занавесом таинства, скрывается боль и дурное послевкусие… И я опять ждал. Ждал неизвестно чего. Они вернуться за мной и пригласят к себе? Нет. Они вернуться, и я получу сдачи? Кстати, тоже нет. Мне казалось, произойдёт что-то… более весомое, чем попросту повернуть назад. Мне оставалось ждать. Ждать, и надеется на более лучший исход.

Первые… полминуты, сердце в бешеном ритме качало кровь по венам. Зрачки округлились, а тело будто вросло в стенку не давая шагнуть и оступится. Оставалось только встретиться с противником лоб в лоб, но он не шёл. Они не шли. Дыхание становилось всё реже, пока и вовсе не стихло. Всё оказалось понапрасну. Ещё секунд… десять, ничего не происходило. Потом ещё десять и следом минута полных догадок и пустых размышлений. Только через ещё один минутный промежуток, меня, наконец, отпустило. Дурь практически полностью выветрилась из головы, за то бесконечные домыслы остались. Их ни где нет.

Не то, чтобы я проникся к мерзавцу не кой… апатией… Скорее не так… Это самое обычное бескрайнее отвращение. Лютая ненависть и бесконечная озлоба. Лучше бы с ним что-то нехорошее случилось. Если бы он размозжил свою голову о кирпичную кладку, мир бы без него стал только лучше, однако везде есть шанс заполучить более аморального урода. На место одного придурка обязательно придёт ещё больше духовно обезображенный злодей. За ним, возможно, второй, третий, четвёртый и так по кругу. Тогда… есть ли смысл умирать… ему? Такому падонку в любом случае грех будет протянуть руку помощи, разве что… ляснуть как следует с ноги.

Мокрая ладонь неуклюже скользит со лба на висок. Лицо кривится. Ноги, будто под грузом тяжести, волокут в самый низ. На самое дно с лёгким скрежетом ногтей. Холодный пол облегчает кожу и нервы. Смысла долго разлёживаться нет.

Слегка неряшливый и с виду потрёпанный, медленно встаю с колен. Кое-как выпрямляю спину. Вытираю потные ладони о край пиджака. Заглатываю поглубже свежего воздуха. Устало вздыхаю. Вновь иду. Непонятно куда и зачем.