Подлежит Удалению

– Вот и проверим заодно, – легонько обнял шофёра за шею, – кто на деле из нас брехун… Я лично, – отсел обратно на сиденье, – все свои страхи пережил ещё в детстве. Самая бесподобная пора. Эпоха новых познаний и открытий. Первый незащищённый секс. Первый косяк. Первая распитая на троих бутылка… Вся моя ненависть ко всему сформировалась именно в детстве. Вот скажем, как я перестал любить вино? Да очень просто. В лет 13 мы напиздили, кажется… ящиков шесть суррогата… Не, пизжу. Два с вином и один с яблочным соком. Наши так точно по бутылочному эквиваленту, ящика 2 насобирали. Вино сладкое, креплёное аж пить невозможно. Ещё хуже сок, от концентрации которого в прямом смысле воротит. Я выбрал вино и разбавил его соком. Спустя пару глотков меня начало тошнить. Все деревья вокруг школы под вечер по чуть-чуть облевал. То там передохну, то пройдусь до другого. Такая же херня и с рыбой, только мы уже её не крали… Мать на сковороде рыбку жарит, а я жрать… до усрачки хочу. Желудок сводит. Хватаю полусырой хвостик и начинаю с ходу лупить. Две секунды и кость застряла в горле. Твою ж ма-а-ать… Хорошо, что успели быстро довезти… И так у меня во всём. Не люблю душные салоны машин – в детстве стошнило на первом сиденье. Пчёл не люблю… Мёд сраный не люблю… Заставили на отработке, пасечником пару дней батрачить. Перчатки и сука, противомалярийная сеточка на голове. «Они не злые. Они не кусаются. Бери соты так». Ага, конечно… Пидоры дымарём их взбесили, а жалят суки меня. Расисты хуевы. Ненавижу ебучих людей.

– А людей то за что? – осмелился спросить шофёр.

– Да за всё… За их тупость… и за свою. Опять всё падла касается детства… Насмотришься на взрослых, как те поджигают автомобили, и самому хочется. Свой вклад в революцию внести. Мы-то малые, глупые. Нихера не понимаем. Как делать, что делать, зачем делать? Непонятно. Нафига, вообще в это ввязываться? А хрен его знает. Интересно… Что-то сами нашли. Что-то подсмотрели. Что-то намешали. Получилось – хуй пойми что. Под ночь в аккурат выползи из своих нор и долго не думая, выцепили машину в соседнем дворе. Одна беда, парковка огорожена. Через забор нормально не перебросить. Можно скосить. Высоковато стоит. Ну а мы что… А мы ничего. Стали искать мусорные баки. Один таки нашли. Хлипкий такой. На колёсиках. Для пластмассы. Все остальные – здоровенные, неподъёмные бачки. Прикатили. Поставили. Самого высокого назначили палить. Всучили артиллерию и давай. Давай продлилось… недолго… (Оживлённо) Блять, – стал нервно чесать подбородок, – ну вы представляете, вместо бутылки взять фарфоровую, мамину вазу? Тары в доме не нашлось. Пиздец. Рак головного мозга. Она совершенно не подходит. Горлышко широкое. Ближе к концу дырочки, а нам то, что?.. Вообще похую. И та-а-ак сойдё-ёт… Запалили, отошли и смотрим. Братюня делает замах и всё, – облокотился на дверь. – Пиздец… Рука горит, шея горит, пол лица и вся шевелюра к хуям. С бака ёбнулся, так ещё, мусором накрыло. Пластик вонючий в кожу впился. Тут-то ваза под ногами и разбилась… Итог – тело ещё долго горело… Не знаю сколько. Мы без оглядки, как сраные крысы слиняли. Его мать, кажется… так и не простила нас… (Вдумчиво) Всё верно. А с чего, вообще прощать?.. Мы по факту её сына убили. Неумышленно направили на ложный путь. «Чё ты ссышь? Классно будет». Ну да… Ну-у-у… да-а-а… – разодрал ногтем губу. – Как всегда…

– (Удивлённо) Нихера себе… Же-есть…

– Ты милок, – лениво посмотрел на водителя, – ещё жести в своей жизни не видел. Вот я видел. Трупы домашнего скота, гниющие под жарким солнцем. Мясо и кровь. Куски оторванных конечностей. Заражённые поля. Отравленная вода. Вот что действительно страшно. Болезненный голод в масштабах. И смерть. А теперь, переведи в человеческий эквивалент и представь, насколько просто сейчас убить экосистему врага, не сделав при этом ни единого выстрела… То-то же, – хлопнул по плечу. – Распылил и готово. Необязательно даже распылять. На почту придёт тебе посылочка со штаммом и-и-и килдык… Не удивляйся. Эта наименьшая сейчас из твоих проблем. Веди, – кивнул на дорогу, – нормально.

С каждым словом всё чаще задумываюсь, не перегибает ли он местами палку. Очень… сложно становится понять. Иронизирует или угрожает. В какой-то момент Бургунд решил докопаться и до водителя.

– Вот ты, – закинул ногу на ногу.

– Я? – удивлённо покосился.

– Да, ты. Чем, конкретно ты в своём дебильном офисе занимаешься?

– Сижу, как ни странно. Работаю.

– А помимо отсаживания жопы, что-нибудь полезное делаешь?

– (Сосредоточенно) Да… Вполне… В архивы иногда заглядываю. Поручения там всякие… разные осуществляю, а что?

– Да так, – покривился, – хочу просто кое-чем поинтересоваться, – нормально сел. – Как такому поганцу, позволили везти машину? У вас что, людей получше для нас не нашлось? Нет? Совсем?

– (Довольно) Ничего вам не скажу. Секрет фирмы, – улыбнулся.