Подлежит Удалению

– (Скептически) Нет, – покачал головой, – не мерещется.

– Тогда не знаю, чем вам помочь… Очки купите.

– Ишь ты как оборзел. Выпрыгнул с машины, так теперь всё? Покрутел?

– (Сдержанно) Не-ет… Если бы все ваши рассказы, хоть чуточку содержали добра, тогда и вопросы бы отпали. Одна история краше другой. Если не калечите, то убиваете… людей.

– Ох, прямо чувствую, от кого ты поднабрался хороших слов… Тебе, хоть интересно, что стало с ней?

– Что? – подорвался. – Что случилось?!

– Да лежи ты, – дистанционно пальцем на землю уложил, – лежи. Обошлось всё. Смятая помада и причёска, вот её удел.

– Ладно, – лёг обратно. – Хорошо…

– Ну и где там, – задрал голову повыше, – наш медик?.. Где она шляется?.. Ладно, пока её нет, так и быть, концовку дорасскажу. Включим режим для детей.

Бургунд подумал. Привстал. Оценил обстановку и обратно сел.

– В общем, – подвернул края пиджака на второй слой, – запомни, хорошие санки – это шкатулка дьявола. Разгонят так тебя, что с горы на проезжую часть унесут или того хуже… прямо под колёса автобуса… Дорога от нас была далеко, так что моим препятствием… снова стал мусорный бак. Опять история из детства, помнишь? Вот и мотай себе на ус… Первая наша заруба произошла ещё в те годы детства. Если скатываешься на своих двоих, то дальность твоя после горки, ну максимум метра два. С натяжкой три. Санки же дают и дистанцию, и скорость. Первые секунды летишь как не в себе, а потом резко ударяешься в металлический бак. Хрен бы с ним ляпнуться башкой. Если точечно зарядить дверной ручкой в лоб на выходе из школы, то лежать в больнице не больше двух недель… У меня же корпус был смещён. Назад… Старые, реечные сани… Деревяшка, так сильно впилась в бедро, что я буквально охуел. Те же две недели, вообще не мог ходить, а оставшийся месяц тупо хромал. Вот такое, – вытянул правую ногу, обводя круг пальцами, – было пятно. На всё бедро. Нога отнялась практически сразу. Орал как не в себя. Самое паскудное, что санки при такой ситуации, я потерял. Еле дополз к дому, благо тот рядом стоял. Ни одна падла не соизволила вернуть чужое добро. Всем двором друг друга знали, и всё равно одна крыса нашлась. Это сейчас друг на друга откровенно похуй и насрать, но тогда, люди считались с чужим мнением и отвечали за базар. Жаль, времена прошли… и детство кончилось быстро.

– (Неловко) И-и-и… как часто у вас… случались такие события?

– Да почти всегда. Чуть ли не каждый день. То шприцы, то поджёги. Ближе к вечеру пьяные драки и ворованное бухло, чтобы на утро было чем похмелиться. Удивительно, как я вообще дожил до своих лет.

Своего рода пикничок, был бы гораздо лучше, если бы помимо асфальта, на дороге ещё лежало минимальное покрытие травы. Изумительное положение – небольшое количество еды. Плюс, незначительная бутылочка воды. После всех мук очень хочется пить.

Долго разлёживаться Бургунд не стал. Каждая косточка отчётливо ощущала новый приток спазмов, протирая задницей ягодичную ткань. Живёхонько встал, встряхнул пиджак. Запрокинул за плечо. Уставился на лежачего. Кай с закрытыми глазами напоминал скорее мёртвого. На долю секунды мужчину передёрнуло.

– (Устало) Не могу больше так… – приподнял вверх туловище. – У меня спина вся болит. Не разрешаете вставать? Тогда готовьте… кровать. Если нет, – привстал на одно колено, – катитесь к чёрту. Нет сил больше лежать, – полностью поднялся. – Озноб… Колотит… Есть чем, – обнял локти, – согреться?

Бургунд без промедления накинул на плечи свой пиджак и молниеносно стал осматривать со всех сторон. Любое, даже минимальное давление на мышцы, должно было вызвать резонанс. Уж Кай то точно не станет скрывать болезненный писк. Постепенно. По чуть-чуть. Осторожно двумя пальцами. Голова, шея, торс. Руки. Спина. Бока. Коленные чашечки и бёдра. Максимум, что удалось приметить – шишку на лбу и слега повышенную температуру. С последним диагнозом легко оплошать. Всё остальное не подавало виду за исключением лохмотья и следов от шин. Ушибы и мелкие порезы добавляли только мужести. Сквозь остатки рубахи и порванного фрака виднелось пятно.

– (Спокойно) Ты это, – застегнул еле уцелевшие пуговички, – пятном своим особо не святись. Не надо никому, ничего показывать, договорились? Люди у нас глупые, – поправил воротничок. – Не поймут… (Сомнительно) А ты-ы-ы… точно сможешь идти? Лапти-то у тебя, – кивнул, – почти босые…

– Думаю да, – снял одинокий ботинок. – Смогу… – попытался сделать шаг.

– Погоди… – остановил. – А-а-а… голова не кружится? Нормально всё?

– (Приторможенно) Да… – сделал ещё один шаг, – нормально… всё…

– Давай-ка я лучше до машины тебя донесу.

– (Приторможенно) Не… надо. Как я буду выглядеть потом? Крайне глупо.

– Ты и сейчас ничем, ни лучше выглядишь.

– (Приторможенно) Ну… да, – посмотрел под ноги. – Немного… Наверное.

– Давай-ка, хотя бы клешню свою, – протянул ладонь. – Давай-давай, иначе понесу как маленького на руках. Или за ручку, или на ручках. Выбирай.

Кай нехотя, но согласился. Его миниатюрная ладонь полностью исчезла под кулаком. Так, они более или менее пошли.