Подлежит Удалению

Не люблю такие моменты, когда уже вот-вот начинаешь привыкать к постырному одиночеству. Когда один невнятный сюжет, ломает привычный расклад мировоззрения. Сеет смуту и сомнения. Напоминает порою насколько ты убог и зависим от чужой прихоти. Пустые слова, хоть и скрашивают страдания, но ни капельки не лечат душу. Невозможно порою нормально жить. В памяти отпечатывается только плохое, затмевая минутные вспышки радости… Так мне видимо и быть…

Ещё с минуту у окна ничего не происходит. Отваживаюсь повиснуть над столом. Взгляд уныло прочёсывает поверхность. Как же не хочется… Покрытие бугристое, колкое, не ровное. Занозу легко подцепить. Секунду погодя, я всё же… намереваюсь открыть ящик. Как же дурно, но нужда таки… острее всего.

Следовало, как можно быстрее отвлечься, даже ценой остаточной рухляди. Спокойно подхватываю за щель. Вырываю с корнями верхний ящик. Скрепит, разламывается и гремит. Из полуразбитой, деревянной коробки, достаю такой же полуразвалившийся блокнот. Записная книжка. Крохотный дневник… Дневничок. Тоже с лёгкостью помещается на ладони…

Он был настолько ветхим и потрёпанным, что буквально… разваливался в руках. Неудивительно, что бумага особо не пригодна для длительного хранения информации. Причём абы как, но-о-о… всё же… Имеем, что имеем… Сел на стул сперва. Бережно положил на самый краешек стола. Предельно аккуратно начал пролистывать странички практически с самого начала. Я, правда, не знал, чьи это заметки, но уверенность, что это прямиком относиться ко мне, придавало чуточку сил и той самой, надежды… Особенно в такие моменты. Увы, хватает не на много.

Первое, на что невольно обращаешь внимание – страницы. Большинство попросту выдраны. Уж сильно блокнотик худоват. Уж очень часто остатки встречаются на корешке. Если не вырваны, то обязательно испачканы, залиты чем-то, а то и вовсе размочены, прилегая друг к другу бугристыми волнами. Несколько десятков пустых изначальных страниц и следом, внезапно, небольшие записки. Заметки. Рассуждение. Запечатлённый фрагмент на бумаге, нежели чем описание громоздкой доктрины. Время изрядно подкосило. Края и углы ободраны насквозь. Бумага практически полностью пожелтела, а текст на её поверхности, стал расплывчатым и неясным. Обложка наверняка ещё давно отвалилась, а переплёт остался держаться на добром слове. Грустное это дело смотреть на то, что болезненно и отчасти противно…

Не хочу утверждать, но по описанию, вся правда сходится. Конкретно тут, автор описывает о 10-м дне рождении. О подарке. Всё как у меня. Далее о любимом кафетерии в центре, и о поздних до ночи посиделках с друзьями. Свои печали, радости и переживания, находят место в отрывках памяти. Кратко, но уместно. Вскользь прочитывая, неоднократно понимаю, что этого человека я и вовсе не знал. Его личность, ни на каплю не всплывает из недр памяти. Одно знаю точно. Это мужчина. Вот краткий отрывок, о котором ранее упоминал:

«Сегодня особенный день. Она выглядит счастливой и слегка растерянной. Она ещё не знает, какой сюрприз её ожидает вечером. Приготовление заняло половину дня, но оно того стоит. Этот вечер запомнится. Мы никогда не забудем, как хорошо нам бывает вместе».

Маленький отрывок. Слащавый… По описанию однозначно упоминается некая… женщина и таких ситуаций довольно много. Где-то отображены эмоции, в преддверья праздника, а где-то упоминается обычный рецепт пирога и таких сценок… много. Сливочное масло, ванильный сахар, мука, кефир, дрожжи сухие, сахар, соль… Яйцо две штуки и фруктов один стакан… Те некоторые, что имеют повествование дольше шестой половинки листка, обладают более развернутым характером. Располагают ценностью превыше вырванных из контекста фраз, хотя и грешат всё тем же. Они, пожалуй, самые интересные. Неоднозначные. Чем дальше, тем тон повествования становиться куда менее опрятным. Одно из них имеет собственный заголовок в отличии от прежних заметок:

«Сегодня у меня повышение. Следует это отметить. После работы куплю чего-нибудь этакого. Очень хочу их порадовать. Наконец-то наши доходы станут стабильнее и дела пойдут в гору. О переводе стоит пока умолчать. Не хочу их расстраивать. За то мы сможем позволить себе почти абсолютно всё. Я не могу сдержать собственной радости…».

Потом видимо, ручка заканчивается, и человек пытается её расписать. Только на следующей странице видно продолжение, и оно написано другим по тону цветом. Более жирным. Повествование становиться импульсивным. Тяжелее становится разобрать: