Подлежит Удалению

Взгляд после обморока обаял всю суть. Реальность круто исказилась. Стало очень много красного. Красное небо, трава, деревья. Кусты, статуи. Постройки и даже птицы. Всё отдавало багровым оттенком. Жизнь, в сущности, замерла как на картинке, но только не для него. Кай оказался живее всех живых. Конечности, пускай и не двигались, за то глаза с лихвой выполняли недостаток движений. Как бешенные метались по округе. И ладно бы только, одно безумное мельтешение. Нет. Сам образ выглядел чересчур неуютно и дико. Беснующиеся зрачки в купе с истощённым лицом обтянутой бледной кожей. Уж слишком острыми казались отдельные черты. Глазницы. Скулы. Тощий подбородок. Тёмные под глазами круги и кровь. Подтёки – обстоятельно закрепили образ. Сгустки к этому времени успели возле нижней губы застыть. Это не воспаление больного ума. Ситуация гораздо хуже. То, что в действительности существовать никак не могло, имело место быть. Душа, как будто издохла в стоячей оболочке гроба.

В одно, единственное мгновение, резкая боль пронзила обе руки жертвы, заставляя неистово кричать во всё горло. Безудержно. Горестно. Молча. Гортань что есть мочи вопила. Губы судорожно сотрясали без толку воздух. Чужие пальцы наполовину прожгли плоть. Запах опалённого, кроваво-жареного мяса въелся в ноздри обоих. Кай моргнул. Конечности послужили как своего рода трамплин.

Парень не стал тянуть. Молниеносно вскочил на ноги. Голова практически и не фурычила, за то прекрасно работали рефлексы. Каждое неуклюжее действие ненамеренно, но ослабляло эффект. Мужчина не должен двигаться. Он обязан мёртвой фигурой на одном месте стоять. Получилось всё, несколько наоборот. Сгорбился. Упал на колени. Устало прилёг на бочок. Тихо начал стонать. Сквозь тишину прорезался чужеродный звук, который начисто капкан и разрушил. С остальных, тотчас же послетали оковы. Спали нити кукловода. Остаточной силы хватило разве что, плотно прижать к земле. Менее плавно. Более резко. Не так болезненно. Медрабочие, тоже подали свой голос. Окружающий фон стал более блёклым. Кай тотчас же рванул наутёк.

Лицо оставалось таким же болезненно бледным, хотя сами щёки постепенно наливались багровым румянцем. От ошпаренных пальцев так и веяло жаром. В них изначально не было никакой нужды. На кистях заметнее всего проступали вены, болезненно истончая кожу до видимых связок мышц и костей. Клубы пара вырывались из груди, а ноги с каждым движением в разные стороны кренило. Голова опускалась ниже. Руки практически касались земли. Больше похож на зверя, чем на людской отпрыск. Всё меньше человеческой сущности внутри. Всё больше необъяснимого «оно». Нечто из распахнутой клетки. То, чему просто позволили вырваться наружу. То, что не успели вовремя усмирить.

«Оно» не казалось изначально разумным и скорее походило на воплощение чистого хаоса, замкнутого в человеческом теле. Столь деструктивное и мощное, что невозможно забыть. Вся прыть рвётся изнутри. Тело нагревается. Пот на коже блестит. Чтобы самому, внезапно, не подохнуть, требовалось спокойно переждать критически важный для жизни лимит. Как всегда, ситуация пошла не тем путём. С первой попытки споткнулся на ровном месте. Разучился ходить. Сухожилия обтачивались облезлой кожей на просвет. Ощущение, словно медленно выгорает изнутри. Как же не хватало фонтана. Вместо него стоял пустой постамент.

На каждый свой шаг «оно» кубарём летело вниз и всё так же без проблем подымалось обратно. На общую скорость это никак не влияло. Тело всё так же продолжало нестись вперёд, через раз на полном ходу шмякаясь об землю. Общая скорость ни на каплю не совпадала с хаотичным движением разобщённых ног. Словно ветер безудержно гнал в спину и не, а бы какой, а вполне штормовой. На остальных же данная оказия, никак не повлияла. Не успели от дремучего сна отлипнуть. Зевок или моргание глаз, целую вечность затянулись. Обтянутые красным контуром, ровным счётом продолжали и дальше волочить привычный распорядок дня. В их жизни ничего не изменилось. Пока.

Смещение акцентов уже виднелось на первой стадии побега. «Оно» – не умело здраво размышлять. Вместо открытых ворот, которые манили к себе всем свои видом, «оно» резво рвануло в обратную сторону больницы. Пренебрежение не только собой, но и всей окружающей обстановкой. Напрочь содраны людские ориентиры. Молниеносные движения и неуклюжие попытки всюду прорваться, делают сугубо хуже только этому существу. Уничтожение всего на своём пути не означает, что «оно» в какой-то момент остынет. Помятые кусты и разбуренные клумбы наоборот, только лишнего огонька задают. Первой более-менее значимой преградой стали – скамейки.