Подлянка, сэр!

— Раньше была Лукиных, они ее мне завещали. Теперь, стало быть, моя, — ответила Маша.

— Почему-то меня не удивляет, что именно здесь обнаружился очередной труп, — и Пухляков игриво подмигнул Кондратьевой.

— Ф-ф! — фыркнула Маша, зардевшись.

Сыскной отряд вошел в дом. Мы показали им погреб и сундук, который надлежит открыть.

— Туалет прямо за домом, чуть влево наискось, — сообщила на всякий случай Люся.

Криминалист в белой майке и серых шортах откинул крышку и тихо присвистнул.

— Мама дорогая, — он отступил назад, пропуская Олега и Пухлякова.

Спустя несколько секунд мимо нас, мыча и зажимая рот, промчался Федор Игнатьевич. Его гулкие шаги раздались за домом. Хлопнула дверь скворечника. Мой внук почесал затылок.

— Да-а…. Ну, Вера Афанасьевна, беру свои слова обратно.

Он поднялся наверх, обнял меня и поцеловал в макушку.

— Бедная моя бабулечка, натерпелась. Извини, что сразу не поверил.

— Я бы сама не поверила, скажи мне кто-нибудь такое по телефону, — мне показалось, что внук изо всех сил пытается выглядеть спокойным, но на самом деле при взгляде на этот сундук у него коленки затряслись точно так же, как и у меня.

Общими усилиями мужчины извлекли аквариум с телом наружу и огрузили в фургон.

— У вас не создалось такого впечатления, что она… — я показала на машину и неопределенно помахала рукой, — ну…

— Задохнулась прямо в этом ящике? — правильно угадал мою мысль один из криминалистов.

— Да, — у меня мурашки по коже побежали.

— Есть такое чувство, — согласился эксперт.

— Но почему она не разломала аквариум? — во мне боролись ужас и любопытство.

— Потому что это не аквариум, — улыбнулся коллега внука, — это ящик для транспортировки животных, которых считают носителями особо опасной инфекции. Или для наблюдения за ними. Изготовлен из особо прочного прозрачного пластика. Каркас стальной. Толщина стенок около трех сантиметров. Такой не разломаешь. И он абсолютно герметичный. Так что, какая бы гадость ни стала причиной смерти этой женщины, просочиться наружу она не имела возможности. Но на всякий случай обработку помещения лучше произвести, а вам сегодня же возвращаться домой. Ночью здесь будет очень беспокойно.

— Почему? — у меня волосы на затылке поднялись дыбом при мысли, что он имеет в виду призрак этой несчастной.

— Будет работать бригада. Надо обследовать место. И потом не исключен вариант, что такой ящик здесь не один.

— Ой, — я непроизвольно посмотрела себе под ноги и поджала пальцы.

На крыльцо вышла Люся:

— Вера, собирайся! Они нас домой отвезут!

Мне собирать было особенно нечего. Тут я вспомнила про шарик. Мы его так и оставили в аквариуме на столе. Надо и про него, наверное, сказать. Однако Люся меня опередила. С заговорщицким видом она показала мне свою сумку, которая приобрела прямоугольные очертания, и прошептала:

— Мячик я заберу!

Спорить с ней у меня просто не было сил. Ладно, пусть тащит в город. Отвезем его в институт, на бывшую кафедру Лукина.

ОТЕЛЛО НАШЕГО ДВОРА

Утро следующего дня началось с грандиозного скандала. Думаю, в нашем спальном микрорайоне это был скандал тысячелетия. Мария Гавриловна поутру увидела с балкона, что возле подъезда Лукиных появился грузовик, из которого крикливая семья выгружает вещи. Нехорошее предчувствие шевельнулось в Машиной груди. Она наскоро оделась и побежала проведать квартиру, полученную в наследство от Марфы Андреевны Лукиной. И каково же было изумление Кондратьевой, когда она столкнулась в дверях с отцом этого самого семейства, который, взломав дверь, самовольно вселялся в собственность Марии Гавриловны!

Боюсь, что у меня не хватит словарного запаса идиоматических выражений, чтобы достоверно описать дальнейшие события.

Маша вышвыривала вещи «захватчиков» на лестницу, а те с сизифовым упорством заносили их обратно. Перекричать Марию Гавриловну семья из пяти человек отчаялась на второй минуте.

Соседи, опасаясь, что сейчас произойдет побоище, вызвали участкового.

Участковый с безопасного расстояния попросил Машу предъявить документы на наследство. Мария Гавриловна, потребовав, чтобы на время ее отлучки вселение было приостановлено, помчалась за бумагами.

Представитель порядка, увидев, что с документами у Кондратьевой все в порядке, козырнул.

— Граждане, попрошу очистить помещение! — гаркнул он строго на отца семейства.

— Минуточку! — взревел тот. — Да вы что! Не видите, что перед вами мошенница?!

И показал пальцем на Марию Гавриловну. Жизнь ему спасла управдомша, повиснув на Машином кулаке. Из-за ее веса удар получился неточным и оставил пару легких синяков на правой щеке супостата.

Пока папаша рвался в бой, его жена, как существо разумное, успела куда-то сбегать и тоже принести папку с документами.

— Вот! Смотрите! Мы законно вселяемся! — выкрикнула она, тыча участковому в нос гербовой бумагой.