Подлинная апология Сократа

§ 7. Но душа их во многом превосходит по красоте и богатству их внешность и их одеяния! Почему они унизили себя требованием моей смерти? Для блага государства? Буду ли я жить или умру — они ничего не выгадывают. Не надеются же они скупить по дешевке на аукционе мои поля (их у меня нет) или заставить меня заплатить им, чтобы они взяли обратно донос (где мне взять денег?); и, конечно, они спешат сделать старуху Ксантиппу вдовой не для того, чтобы кому–нибудь из них троих жениться на ней (есть чему позавидовать!). Моим падением, граждане афиняне, они хотят укрепить в ваших душах пошатнувшуюся добродетель! Вожаки народа! Если бы они не были честными и чистыми, они были бы обвиняемыми, а я обвинителем.

§ 8. Кого не ослепит мощная фигура кожевника Анита? Храбрый полководец! Вы его послали с тридцатью кораблями спасти Наварин, а он спрятался за мысом Малеей (дул противный ветер!). Спасал свою шкуру, пока не пала крепость. Ремесло, видите ли, заставляет его ценить шкуру выше, чем честь «пасть за отечество смертью храбрых». Зато, когда его потом судили за предательство, он показал себя недюжинным стратегом. Он, дороживший жизнью из–за денег, не пожалел денег, чтобы сохранить жизнь. Таким образом, тогдашние судьи оправдали его, отдавая должное и ему, и порядкам Республики, и противному ветру, который оказался столь благоприятным для него!

§ 9. Не могу ему простить только одного: зачем он заплатил целую мину стряпчему Поликрату за составление обвинительной речи, которую он продекламировал здесь, как актер? Почему он не пришел, чудак, ко мне? Я бы ему состряпал гораздо лучшую речь (по крайней мере более умную) и всего–навсего за полцены. Двумя словами, произнесенными в свою защиту, я сумел довести вас до такого бешенства, что вы приговорили меня к смерти. Еще большего успеха я достиг бы, обвиняя себя, что я и сделаю сейчас. А эти деньги мне пригодились бы, чтобы купить яд наилучшего качества и заказать себе гроб из орехового дерева назло Сократихе, у которой я никогда не был в чести!

§ 10. А Ликон, оратор? Видели ли вы когда–нибудь оратора, который был бы только демагогом? Потому–то вы и сделали его полководцем и доверили ему защиту Лепанто. Но этот тип, зная цену патриотизму, за несколько сребреников продал крепость врагам. Позже вы поверили, что он ничего не мог сделать против Судьбы, которой и боги подвластны, то есть против денег, которые правят и Судьбой! И этот прославленный спаситель печет Законы, которые охраняют жизнь, честь и имущество граждан, то есть его жизнь, его честь, его имущество, и убивают «предателей», то есть людей не способных продавать свою родину.

§ 11. Если эти двое хвастают тем, что они заслуженно являются «любимцами города», то третий является «любовником города». «Мелет, сын Мелета, питиец, считает достойным смерти Сократа, сына Софрониска, алопекийца!»

Надушенный Мелет, неизвестный сочинитель и известный «тот самый». Вот настоящий молодец! За несколько сотенных он согласился подписать обвинительный акт, подвергая себя опасности быть осужденным за «бесчестное поведение» в случае, если бы вы меня оправдали. Впрочем, репутации бедного малого, кажется, уже ничто не могло повредить.

§ 12. По сравнению с ними я ничего не сделал для родины. Я не предавал Наварин, не продавал Лепанто и не приобщался к таинствам мужской Афродиты в волнах Кефиса! Всякий раз, когда мне навязывали какую–нибудь должность, я всегда шел против привычек других начальников и против вкусов толпы, то ли потому, что был строптив, то ли потому, что был человек прямой. До того, как вы решили прославиться моей смертью, я уже трижды был от нее на волосок: два раза в благословенные годы Республики и один раз во времена тридцати тиранов. Но даже если бы мои обвинители не были такими большими людьми, а я — таким маленьким человеком, то и тогда вашей мудрости и безгрешности было бы достаточно для моего осуждения. Вы ведь все как на подбор! Один к одному! «Зевсовы судьи»! Душа и мозг. Без фантазий и без лишней болтовни. Раз — и готово! Поэтому–то вы и изрекаете смертный приговор с той легкостью, с какой ковыряете в носу и сморкаетесь.