Подлинная история авиаполка «Нормандия – Неман»

Пилоты «Нормандии» были далеки от этой бюрократии. В Иваново они продолжали тренировки и готовились к боям. Первый, самый трудный месяц в СССР, декабрь 1942 г., они преодолели. Новый 1943 г. был встречен дружной пьянкой с участием французского пресс-атташе Шампенуа и корреспондента «Красной Звезды» Ильи Эренбурга. Впервые французы понесли «потери» от традиционного русского напитка: капитан Литольф, не имеющий пристрастия к выпивке, неожиданно напился, упал за столом и под дружные шутки был вынесен доктором Лебединским. Роланд де ля Пуап писал: «…Здесь, в эту зиму 1942-43 гг., началось зарождение духа „Нормандии“. В этот первый Новый год в России мы почувствовали вкус того невероятного братства с советскими воинами, который объединял нас до конца войны»[66].

Командованием 6-й запасной авиабригады в «Нормандию» были включены 17 советских механиков. Таким образом, общее количество технического персонала достигло 59 человек, т. е. примерно по 4 человека на истребитель. Началось привыкание к новым условиям жизни — снег, мороз и питание. В соответствии с нормами снабжения авиации Красной армии суточное довольствие было определено приложением № 7 к приказу ГКО № 312 от 22 сентября 1941 г. для боевых расчетов экипажей самолетов, находящихся на казарменном положении. Но, как писал все тот же Кристиан-Жан Энренгард, «французы не были бы французами, если бы не стали жаловаться на питание»[67]. На которое они, кстати, жаловались и в Англии.

Во французской армии нормы питания различались в соответствии с воинским званием и были одинаковыми в тылу и на фронте. В СССР тыловые части кормили иначе, чем фронтовые, что вызвало удивление, которым наполнены все французские мемуары. Михаил Шик писал, что однажды они наблюдали, как за соседним столиком питались военврач тылового госпиталя и рядовой фронтовой части, которого кормили лучше, чем офицера. Французским офицерам, выросшим в условиях классового общества, это было в диковинку.

Несмотря на то что нормы снабжения продовольствием в воюющем СССР были почти ВДВОЕ ВЫШЕ, чем в оккупированной Франции[68] и на Ближнем Востоке, о тяжелом положении со снабжением продовольствием которого Черчилль лично писал Сталину,[69] французы испытывали чувство голода. К кашам, которыми их кормили, многие французы так и не смогли привыкнуть.

Французы даже пожаловались во французскую военную миссию по поводу гречневой каши, которую они не желали принимать и называли «птичьим кормом». Что, кстати, странно. Гречневая каша известна во Франции и прекрасно употребляется в Бретани, а в «Нормандии» были бретонцы. Неудовольствие французов кашей даже дошло до Калинина. По словам Мирлеса, у которого в Москве проживала тетя, которая была дружна с Калининым, всесоюзный староста на это ответил словами Наполеона: «солдаты всегда бурчат, когда идут». Положение конца 1942 — начала 1943 г. отнюдь не располагало к разносолам. По воспоминаниям Георгия Лебединского, французов, как и нефранцузов, кормили в обед борщом или супом, а утром и вечером — жидкой кашей с кружком колбасы или котлетой.

Иногда давали американские консервы, которые бывали протухшими, и он запрещал их принимать в пищу[70].

Французские механики также были приняты на довольствие как офицеры[71]. Но обмундированием снабжались как солдаты. В частности, их неудовольствие вызвало то, что летчикам полагались унты, а им, работающим на морозе, — нет. Мороз был главной трудностью для всех, а для механиков особенно. Большинство из них были мобилизованы на Ближнем Востоке, где прожили всю жизнь, и вообще не знали, что такое холод. Теперь каждый день им приходилось разбирать и собирать авиационные моторы на морозе. Как и пилоты, которые проводили весь день на улице, так как майор Тюлян требовал присутствия всех на взлетной полосе во время тренировок.

* * *

В середине января капитан Мирлес убыл в Лондон для отчета о состоянии дел с организацией «Нормандии». Де Голль одобрил состояние дел — выбор самолета, самостоятельность «Нормандии», французскую форму и подчиненность французской военной миссии. Кроме того, необходимо было решить ряд вопросов: функционирование в новых условиях, снабжение военной формой, которое было оставлено на распорядительность миссии в Москве, конфликт между военной и дипломатическими миссиями «Сражающейся Франции», формирование второй эскадрильи, второго истребительного полка и перевод в СССР бомбардировочной группы «Бретань».