Подлинная история девочки-сорванца. История вторая. (СИ)

Лена не представляла, насколько он суровый. Чтобы узнать это, надо здесь пожить.

Что там делали военные? Это были годы освоения Арктики, строились базы ПВО, перебрасывались мобильные полки, ребят приучали к суровейшим условиям. Температура ночью опускалась ниже 50 градусов. Ниже градусник не мерил. В комнатах по колено стоял туман.

В детском ясли-саду, чтобы дети не мёрзли, их не пускали играть на пол, держали на нарах. Нары были сплошными, дети бегали и ползали по ним. Если кто провалится в туман, того трудно было найти. Так было в самые морозные дни.

Лена редко видела сына, приходилось оставлять его в детском саду, потому что было много обморожений. Люди не замечали, как получали ожоги, тем более в условиях полярной ночи, когда не сразу увидишь, что побелела щека у соседа.

Вот так, в один, совсем не прекрасный день, заболел маленький Саша. Поболел, и оказалось, что это не простуда, а двухстороннее воспаление лёгких.

Не помогли ни антибиотики, ни местные средства. Помог случай. Лене предложили обратиться к одному старому педиатру, которого все читали чокнутым, и который давно спился. Как здесь не спиться, если без кружки спирта в день невозможно выжить! Лена сама не отказывалась от ста грамм.

Муж каждый день приходил мрачный, или наоборот, весёлый, но всегда с сильным запахом спирта.

Когда Саша заболел, и стало ясно, что он не выживет, Ваня почернел от горя, но ни разу не попрекнул супругу.

Лена проклинала судьбу, и особенно себя, не спала ночами, плакала в подушку, чего никогда не делала с детства. Мальчика им отдали домой, чтобы родители могли с ним побыть последние дни.

Лена устала смотреть на умирающего сына, и отправилась за спившимся педиатром.

Застала его, когда старик похмелился и пребывал в добродушном настроении.

Выслушав убитую горем женщину, согласился посмотреть на ребёнка.

У них дома, развернув одеялко и раздев ребёнка догола, осмотрел его худенькое синюшное тело и сказал: - Сейчас шансы выжить у вашего сына нулевые. Надежда только на чудо. Но вы молодые, родите ещё детей, и не одного…

Лена посмотрела на мужа и содрогнулась, увидев, как страшно смотрел на неё Ваня, чёрный ликом.

- Нет, мы не хотим другого ребёнка, спасите этого! – ноги у Лены подломились, и она упала на колени.

- Есть один способ, - сказал доктор, - шансы сразу поднимаются до пятидесяти процентов. Или сразу умрёт, или выздоровеет, и болеть больше не будет.

- Сделайте, умоляю! – вскрикнула Лена.

- Держи жену, - сказал педиатр, и, когда Иван крепко взял Лену за плечи, доктор взял голого ребёнка и вынес его на мороз.

Когда Лена пришла в себя, Саша уже порозовел и дышал легко, без хрипов.

Родители не могли поверить своему счастью.

- Сколько мы вам должны? – спросили они у старого доктора.

- Много! Моё лечение стоит очень много! Две бутылки шампанского, две бутылки коньяка, и литр спирта. Но не ректификат, а питьевой! – воздел он палец, - Ну и закусон, соответственно…

Вспоминая этот момент, Лена не могла удержаться от улыбки.

Саша быстро пошёл на поправку, начал играть, потом опять пошёл в садик, больше никогда не болел.

Когда уезжали, старик лежал в госпитале с сильным обморожением. Несколько пальцев на руках и ногах пришлось ампутировать. Замерзал он возле магазина, и никто не помог, пока его не нашла одна девочка, которую он когда-то вылечил. Девочка подняла в магазине крик, и старого врача спасли.

Когда вернулись в Ленинград, сбылись слова Светланы. Лена легла в то отделение, где когда-то сделала аборт.

Но врачи оказались бессильны помочь. Детей у Лены больше не будет. Две беременности окончились двумя выкидышами, и больше Лена не рисковала.

В прихожей раздался шум, и Елена Владимировна вышла встретить детей.

Сашки ворвались, возбуждённые и смешливые.

- Идите, покушайте!

- Мам, нам некогда, мы за фотиком! – воскликнул Саша, скидывая сандалики.

- Тебе, может и не хочется, пожалей девочку, смотри, вся избегалась, одни глаза остались!

У Сашеньки, действительно, были чудные синие глаза, казалось, они занимают половину лица, особенно, когда она распахивала их, чему-нибудь удивляясь.

Фотоаппарат им понадобился! Саша уже наделал кучу слайдов, теперь они изводили чёрно-белую плёнку, вечерами, закрывались в ванной и печатали фотографии, включив красную лампу.

Иногда с ними запирался папа. Он сажал Сашеньку себе на колени и показывал, как сделать снимки качественными.

Елена Владимировна видела фотографии, удивляясь, какие они выразительные. Саша умело схватывал момент, Сашенька была на снимках, как живая, всегда весёлая, смеющаяся.

Изредка задумчивая. Видя такие снимки, у Елены Владимировны почему-то тревожно сжималось сердце.

Иван Александрович однажды, выпивая с папой Сашеньки, полушутя, полусерьёзно, попросил оставить им девочку: - Вань, рано или поздно, Сашенька уйдёт от вас, выйдет замуж. У вас же вон сколько детей! Скоро ещё родите. Одним больше, одним меньше…

Папа Сашеньки сначала озадаченно смотрел на папу Саши, потом расхохотался, и долго не мог успокоиться, буквально рыдая от смеха. Только очередная рюмка хорошего коньяка привела его в чувство.