Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости

Вообще, для историка такого уровня, как Н.И. Костомаров, непростительно уже само сопоставление царевича Дмитрия с его отцом…

Когда Иоанн Грозный приказал псарям убить князя Андрея Шуйского, он был хотя и малолетним, но законным наследником короны, никому другому его корона не принадлежала, и никто на нее открыто не претендовал. Царевич Дмитрий не смог бы поступить так, потому что законным царем был его брат Федор.

Костомаров совершенно правильно отмечает, что «в Московской земле… к особе властителя чувствовали даже рабский страх и благоговение; но все такие чувства не распространялись на всех родичей царственного дома (выделено нами. – Н.К.)».

Если бы сам царевич Дмитрий или его мать со своими братьями и попытались свергнуть законного царя Федора, именно вследствие того, что страх и благоговение не распространялись на всех родичей царственного дома, их попытка не могла иметь успеха. Тем более что царевич Дмитрий вообще был лишен прав на престол[22], и даже имя его запретили поминать в церкви в списке царственных особ…

Сильно преувеличиваются и опасения Бориса Годунова по поводу царевича.

Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на положение Годунова не из последующих десятилетий, а из того 1591 года, когда им якобы и принималось решение об уничтожении Дмитрия.

Тогда царю Федору было всего тридцать четыре года, и ничего не предвещало скорой его кончины.

И надежды на продолжение династии тоже не окончательно были потеряны. Хотя уже десять лет длился бездетный брак, но любви друг к другу царственные супруги не потеряли, и, значит, надобно было только молиться и ждать.

Между прочим, ожидания эти были вполне реальными…

В 1592 году царица Ирина родила дочь, великую княжну Феодосию[23], подтверждая этим, что надежда на продолжение династии сохраняется.

Значит, и Борису Годунову еще рано было тогда опасаться угличского отрока. Пойти в 1591 году на совершение такого громоздкого преступления он мог только в состоянии умственного помрачения. Он ничего не выигрывал, а потерять рисковал все.

Годунов прекрасно понимал, что любое происшествие с царевичем Дмитрием враги используют для его дискредитации, и, учитывая это, правильнее будет сказать, что едва ли был на Руси еще один человек, которому бы смерть Дмитрия была так невыгодна, как Годунову…

Н.И. Костомаров, кажется, понимал это, но, как часто бывало с ним, благоразумие порою изменяло ему, и пылкие слова заменяли взвешенные аргументы:

«Убийцы могли посягнуть на убийство Дмитрия не по какому-нибудь ясно выраженному повелению Бориса; последний был слишком умен, чтобы этого не сделать; убийцы могли только сообразить, что умерщвление Дмитрия будет полезно Борису, что они сами за свой поступок останутся без преследования, если только сумеют сделать так, чтобы все было шито и крыто»…

Но это же совсем несерьезно…

Хотя Дмитрия и лишили прав на престол, он оставался родным братом царя Федора, который, кстати сказать, любил его. Что сделал бы благочестивый царь Федор и с преступниками, и с любимым шурином, если бы тот оказался замешанным в преступлении, догадаться нетрудно. И современники, в отличие от историков XIX века, воспитанных в традициях просвещенного монархического афеизма, безусловно, знали это…

Нелепо даже предположение, что мог найтись безумец, который решится на убийство, сообразив, что умерщвление Дмитрия будет полезно Борису, без твердой гарантии оплаты, лишь в надежде, что они останутся без преследования?

Ну и, конечно же, следуя этой логике, убийство царевича Дмитрия можно приписать любому деятелю той эпохи… Между прочим, Н.И. Костомаров и сам признает, насколько невероятно предположение об организации Борисом Годуновым убийства царевича.

«Борис, – замечает он, – правил самодержавно, чего хотел он, все то исполнялось, как воля самодержавного государя. Заговор мог составляться только против Бориса, а не Борисом с кем бы то ни было».

Вот эти, пусть и вырванные из контекста, рассуждения представляются нам более разумными, чем беспочвенные обвинения Годунова. В Угличе действительно был составлен заговор…

Только не Борисом Годуновым, а против Бориса Годунова.

6

Расследование угличской трагедий проводилось с редкой по тем временам оперативностью. Уже 19 мая в Углич прибыла следственная комиссия, возглавляемая князем Василием Ивановичем Шуйским и бывшим дядькой царя Федора Андреем Петровичем Клешниным…

Комиссия эта выяснила два обстоятельства, в корне опровергающие версию, выдвинутую Марией Нагой.

Во-первых, оказалось, что ни она, ни ее братья не видели, кто убил царевича, они не присутствовали во дворе в момент убийства…