Подлинная история «Майора Вихря»

Да уж, громко, не по-партизански, то есть так, чтобы незаметно и тайными тропами, вышел «Олимп» на территорию Польши. Его бойцы с боем форсировали реку, прорвали оборону немцев и украинских эсэсовцев, которые в страхе разбежались. В воздухе над лесом очень низко проносились самолёты, пытаясь бомбить и обстреливать рассредоточившихся бойцов. Утыкаясь лицом в мокрую от недавно стаявшего снега землю, Алексей при воздушных налётах скорее всего вспоминал свой надёжный «Bofors», шведскую зенитную пушку, и то, как далёким уже летом 1939 года огнём его орудия было «завалено» три «юнкерса», с такими же точно чёрными крестами на фюзеляжах. Подкрутить бы сейчас прицел, да и шарахнуть по низколетящему самолёту почти в упор! Но так это было или нет, представлял ли он себе такие картины, сейчас Алексей Николаевич уже, конечно, не скажет, спрашивать смысла нет, потому как и времени прошло много, да и поди вспомни, о чём ты думал тогда, в минуту опасности. Тем более что опасность давно уже стала привычкой. Так что мысли, наверное, были прежде всего о том, что надо суметь оторваться от противника и исчезнуть, чтобы спокойно — если такое возможно за линией фронта — приступить к выполнению своих оперативно-боевых задач.

Между тем бой с прорвавшейся оперативной группой вели не только «галичане» и какие-то тыловые каратели. К участию в операции были привлечены регулярные части вермахта, которые в это время должны были выдвигаться на передовую, но гитлеровскому командованию пришлось задержать их в тылу для «борьбы с бандитами». Ну а каждому ясно, что чем меньше на фронте обороняющихся, тем наступающим лучше. Таким образом, бойцы подразделений особого назначения НКГБ реально помогали своим боевым товарищам-красноармейцам. Можно утверждать, что подобные группы и отряды тогда фактически превратились в авангард победоносно наступающей Красной армии.

«Весной 1944 г. на территорию Польши вышли 7 советских партизанских соединений и 26 отдельных отрядов. Правительство СССР усилило организационную и материальную помощь партизанскому движению на территории иностранных государств. Возникли условия для налаживания боевого сотрудничества партизан разных стран в борьбе за окончательный разгром нацистских поработителей».[266]

Все эти отряды насчитывали порядка семи тысяч человек; значительную часть среди них составляли омсбоновские формирования.

Противник был крайне обеспокоен происходящим. В «Обзоре состояния партизанского движения» германского Генштаба указывалось:

«В результате создавшегося положения на фронте, в северо-западной части полосы группы армий «Юг», сильные, имеющие на вооружении тяжёлое оружие и, видимо, включающие в себя часть регулярной армии, партизанские соединения вступили на территорию Польского генерал-губернаторства. Проводя многочисленные акты саботажа, особенно на основных путях подвоза, отряды «Наумов» и «Фёдоров» сумели пробиться до Сана вблизи Перемышля и Кетайска, где закреплялись в лесистой местности вокруг Билгорая. Отсюда они угрожают железнодорожным линиям Перемышль — Люблин и Люблин — Львов, а также ряду военных объектов и промышленных предприятий.

Отмечавшийся ранее крупный очаг партизанского движения у переправ через реку Буг вблизи Володава также свидетельствует о просачивании советских отрядов в направлении Люблина.

Активными боевыми действиями советские и польские партизаны дезорганизовали перевозки на железных дорогах Юзефов — Билгорай, Юзефов — Александров, Александров — Билгорай, Билгорай — Тарногруд, Тарногруд — Люблин — Белжец — Любашев, а железнодорожная линия Львов — Варшава (на участке Рава-Русская — Звержинец) была с 20 апреля 1944 года совершенно выведена из строя…»[267]

Отметим, что одновременно с «Олимпом» на территорию Люблинского воеводства Польши вышла и оперативная группа «Охотники» под командованием опытного разведчика Николая Архиповича Прокопюка. Чекист с 1921 года, он с 1935 года служил во внешней разведке, а в 1937–1938 годах выполнял специальные задания в охваченной гражданской войной Испании, за что был награждён орденом Красного Знамени.

Представляется, что последнее предложение приведённого ранее абзаца из «Истории Второй мировой войны» звучит уж слишком оптимистично, в духе, так сказать, кондового «пролетарского интернационализма». Документы свидетельствуют о несколько ином положении относительно тех самых «партизан разных стран». Вот, например, что указывалось в директиве НКВД СССР, подписанной буквально через месяц после описываемых событий, 18 мая 1944 года: