Подлинная история носа Пиноккио

Проблема состояла в его сходстве с тупым животным еще и по другим показателям. Выбор между данным Мужчиной с суперсалями и соответствующим колбасным изделием, по ее мнению, был очевиден. Из своего опыта, и если бы ей пришлось выбирать, она предпочла бы последнее, поскольку тогда избежала бы общения с обладателем изделия. В его мнение о женщинах она также не собиралась вдаваться. А принимая в расчет его мнение о людях вообще, о нем даже не стоило говорить.

Час спустя Бекстрём оказался в баре одного из плавучих ресторанов на набережной Норр-Меларстранд, заказал несколько бокалов холодного пива, водку и горячие бутерброды, чтобы просто не рухнуть замертво от голода и жажды. На всякий случай он также надел темные очки, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание.

Еще через пару часов, покидая заведение, он чуть не свалился со сходней, а когда наконец почувствовал твердую почву под ногами, она все равно почему-то подозрительно качалась. Он не смог поймать такси, и, когда с определенными трудностями и на шатких ногах прошел немного вверх по улице, тучи над ним сгустились всерьез. Его догнал огромный негр, который принялся орать на него. Черный как сажа, большой как дом и быстрый как газель, он явно замыслил ограбление. Наклонившись, чтобы получить помощь от малыша Зигге, Бекстрём просто сел на задницу.

Так он просидел несколько секунд, прежде чем черный грабитель подошел, поднял его и отряхнул, а потом передал зажим с купюрами, который тот случайно забыл в баре, спросил, не надо ли вызвать скорую или лучше обойтись обычным такси.

Бекстрём провел большую часть выходных в постели. Пытался привести в порядок мысли, молниями вспыхивавшие в его больной голове, но без особого успеха. Он также провел эксперимент, когда отнес портрет святого Феодора в ванную, надел свои темные очки и выключил свет, чтобы таким способом исследовать, поменяется ли цвет кожи очень бледного и жирного монаха, если тот внезапно окажется в кромешной тьме. С целью убедиться, что он просто стал жертвой оптического обмана.

Феодор как свеча светился в темноте.

– Это совершенно непостижимо! – воскликнул Бекстрём, покачал головой и вернулся в кровать.

В воскресенье его знакомый репортер позвонил и попросил о помощи. Пресс-отдел двора встал на тропу войны. Отрицал любые связи с организованной преступностью, по их заявлениям они не имели отношения ни к каким произведениям русского искусства и полностью порвали со своим бывшим консультантом и искусствоведом.

Кроме того, они получили поддержку от пресловутого конкурента его газеты, который поменял сторону, поймал парусами ветер и наполнил целый номер старыми добрыми репортажами о королевской семье.

– И что нам делать сейчас? – спросил репортер.

– Нашел кого спрашивать, – огрызнулся Бекстрём. – Я ведь не журналист. Я – полицейский.

148

Когда в понедельник он пришел на работу, оказалось, что на него заявили в полицию. Письмо лежало в его почтовой ячейке. Отдел по защите животных уведомлял, что он подозревается в жестоком обращении с нашими братьями меньшими. Согласно данным анонимного заявителя, Бекстрём уже в течение пары месяцев якобы «мучил» попугая, владельцем которого являлся, и «плохо ухаживал за ним». По этой причине его просили как можно быстрее связаться с их ответственным сотрудником, и.о. комиссара Роситой Андерссон-Трюгг и договориться о времени, во-первых, для инспекции места преступления, его квартиры на Инедалсгатан в Стокгольме, а во-вторых, для допроса его самого.

Наверняка, малыш Эдвин, подумал Бекстрём, который за прошедшие выходные осознал, насколько много зла окружает его.

«Забудь об этом», – сказал он себе, позвонил Аннике Карлссон и попросил ее сразу же заглянуть к нему в кабинет.

– Что ты хочешь от меня? – спросила Утка.

– Позвони им, передай привет от меня, объясни, что я не владею никаким попугаем, попроси засунуть заявление себе в задницу.

– Естественно, – сказала Утка. – Это все? Не хочешь, чтобы я сломала несколько ног в их компании?

– Ради бога, – усмехнулся Бекстрём.

Утка едва успела закрыть дверь за собой, когда к нему постучался следующий посетитель. Это была Йенни Рогерссон, которая выглядела как обычно и хотела обсудить их последнее дело.

– Какое дело? – подумал Бекстрём, указав на стул для посетителей.

«Самое время постараться сделать что-нибудь для малышки Йенни, пока она не исчезла в отпуск со всеми возможными опасностями, вытекающими из этого для молодой женщины», – подумал он.

– Ну как, разве я была не права? – спросила Йенни.

– О чем ты?

– О нашем случае. Если тебя интересует мое мнение, я ведь попала в точку уже с самого начала. Я говорю о связи между старой дамой Линдерот-Хамильтон, и фон Комером, и Эрикссоном. За всем стоял Крестный отец. Я поговорила со своим папочкой. Он поздравил меня и передавал тебе привет, кстати. Как смотришь, если мы прогуляемся и отпразднуем это дело? По секрету от остальных.

– Позволь мне подумать, – сказал Бекстрём.