Подлинная история носа Пиноккио

В первый раз это было через год. На работе они тогда вели себя как ни в чем не бывало и держали все в тайне, несмотря на тот эмоциональный подъем, который оба обычно переживали, как только оказывались одни, и который существовал уже с самого начала. В первый раз вдобавок все получилось на волне эмоций, если верить Изабелле.

– Я готовила бумаги для одного судебного процесса в апелляционном суде. Тогда проработала в бюро только пару месяцев. С точки зрения доказательств это было сложное дело, убийство, и в суде первой инстанции нашего клиента осудили на пожизненное заключение. Тогда он поменял адвоката на Томаса, и тот обжаловал приговор и добился оправдания. Я сидела в моей комнате и читала массу бумаг, когда Томас ворвался ко мне, размахивая новым вердиктом, который нам как раз прислали. Он радовался как мальчишка в канун Рождества, получивший от гнома компьютерную игру. Сначала заключил меня в объятия и поцеловал прямо в губы. А потом держал на расстоянии вытянутых рук и гладил по голове и называл умненькой папиной девочкой. В таком состоянии он был неотразим.

Взрослый мужчина и радостный маленький мальчик одновременно.

«Уж точно не как Бекстрём, – подумала Анника Карлссон. – Ни капельки не похож».

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала она. – В первый раз по-настоящему, когда это было?

– В первый раз по-настоящему… – повторила Изабелла, потерев уголок глаза указательным пальцем. – Это произошло год спустя. Я сопровождала Томаса на судебный процесс в Мальмё. Чтобы помогать носить все его папки, к тому же он предпочитал иметь компанию. Хотя, главным образом, просто мы оба чувствовали, что все начинает складываться. Это витало в воздухе, если можно так сказать.

Процесс прошел хорошо. Вечером они ужинали вместе в одном замечательном ресторане. Выпили, пожалуй, немного чересчур, но все равно не достаточно для того, что у них обоих постоянно крутилось в голове, вернулись в отель и расположились в баре ради последней рюмочки перед сном.

– Фактически я взяла инициативу на себя, – сказала Изабелла с коротким подтверждающим кивком. – Просто посмотрела на него, как бы спрашивая, так вот, значит. Он сразу поднялся, и мы отправились в комнату. Мою, если тебе интересно.

– И как все прошло тогда? – спросила Анника Карлссон.

«Хотя какое это имеет отношение к делу», – подумала она в то самое мгновение, когда задала вопрос.

– Лучший первый раз для меня, по крайней мере, – сказала Изабелла. – Пусть мне было двадцать два, а Томасу сорок шесть.

– А потом? Как все складывалось потом?

Уж точно не огромная страсть на всю жизнь. В подобное она никогда не верила и не считала так уже с самого начала. Ничего общего даже с обычными отношениями. Просто тайная связь, и в ее понятии на работе никто ничего не знал о ней. И ни у кого из них не возникало потребности что-то изменить. Просто промежуток их жизни, который мог продолжаться как угодно долго. Пока это приносило бы им обоим удовольствие. Но не на день больше. За два прошедших года у них получилось два десятка встреч, чем дальше, тем реже они встречались. Последний раз были вместе за два месяца до того, как его убили.

– Это было красиво и немного грустно, – констатировала Изабелла. – Мы никогда не ссорились, и в конце речь шла скорее о приятном общении, чем… о чем-то другом. Нам всегда было весело вместе. Даже когда мы тайком выбирались в кабак и тратили час на попытки найти место, где никто не увидел бы нас. Его ведь многие узнавали.

«Это было красиво и немного грустно», – мысленно повторила Анника Карлссон, для нее пришло время встряхнуться.

– Ты разговаривала с ним в воскресенье после обеда, – констатировала Анника. – В воскресенье после обеда ты звонишь ему с работы и разговариваешь с ним. Тогда часы показывали без двадцати три, и разговор продолжался девять минут. Ты можешь рассказать, о чем шла речь?

– Да, мы говорили о работе. Я готовила бумаги по делу, с которым помогала ему. Оно должно было оказаться в суде в четверг. Мне понадобилась помощь от него с несколькими вещами. Юридическими тонкостями, главным образом. Ничего иного. Как только я положила трубку, он позвонил мне на мобильный и назвал меня настоящей занудой. Сам он надеялся, что я звонила с целью предложить ему встретиться. В первый раз за лето.

– И как ты ответила?

– Сообщила, что у меня уже назначена встреча. И это полностью соответствовало истине, поскольку я собиралась поужинать с одним школьным товарищем. Подругой, точнее, хотя этого я не сказала.

– И как он воспринял твои слова?

– Он был не ревнив, – ответила Изабелла. – В этом его точно не упрекнешь, и наверняка встречался не только со мной. Сказал, что прощает меня, поскольку у него самого назначена встреча на вечер.

– Судя по голосу, он не волновался? Перед вечерней встречей, я имею в виду?