Подлинная история ожерелья Антуанетты. Том 1

Оказавшись в камере, где не было ничего, кроме лежанки — грязного полосатого матраса-клоповника и такого же одеяла, изгрызенного крысами, женщина пришла в ужас. Когда-то каморка, в которой они так мирно жили с Клотильдой, казалась ей верхом нищеты, но жилище, куда её поместили сейчас, не шло с ней ни в какое сравнение. Отсюда надо было выбираться, и как можно быстрее. Графиня опустилась на лежанку, брезгливо отодвинув матрас, и задумалась. Самое верное в её положении — это просить свидания с королевой, но её величество вряд ли станет говорить с узницей. Лучше написать ей письмо, в котором, уверяя в своей преданности, заявить о невиновности. Графиня постучала в окошко, передала свою просьбу тюремщику, и вскоре он принёс ей бумагу, перо и чернила. Дрожавшими пальцами де Ла Мотт начала выводить непослушные буквы:

«Ваше Величество! Не знаю, по чьей воле, но Ваша самая преданная слуга оказалась оклеветанной и теперь томится в заключении. Мне приписывают то, чего я не совершала и совершить не могла: подлог с величайшей драгоценностью, достойной украшать только Вашу лилейную шею. Поверьте, я стала игрушкой чьих-то интриг, думаю, интриг кардинала. В подтверждение моих слов я требую провести обыск в моём доме. Если вы найдёте ожерелье, я с радостью приму Ваше решение умереть на гильотине, повторяя Ваше имя. Преданная Вам Жанна де Ла Мотт».

Закончив писать, женщина ещё раз перечитала послание, нашла, что оно неплохо написано, и снова постучала в окошко. Тот же тюремщик принял от неё письмо, известив, что скоро её вызовут на допрос. Графиня была этому рада. Чем скорее всё начнётся, тем скорее кончится. Она уже обдумала линию поведения и решила неукоснительно ей следовать. Дай Бог, всё у неё получится.

* * *

Хранитель королевской печати господин де Бретель — маленький, сморщенный, с жёлтым личиком, похожий на старый гриб человечек — обнажил в улыбке гнилые зубы, обдав Жанну запахом нездорового кишечника.

— Господин де Крон проинформировал вас о причине вашего ареста, — начал он бесстрастно. — Смею вас заверить, в ваших интересах говорить правду. Только в этом случае можно сохранить себе жизнь.

— Неужели? — отозвалась графиня с улыбкой. — Вы хотите сказать, что, если я расскажу правду, Людовик XVI, всегда питавший ко мне неприязнь, окажет мне милость? Извините, но в это мало верится.

— Королевские особы милостивы, — заметил де Бретель тем же равнодушным голосом.

— Но дело в том, что мне совершенно нечего рассказывать. — Жанна опустила глаза с невинным видом, но старик, так же как и король, презиравший подобных особ, не обратил на это никакого внимания.

— Ваше молчание не делает вам чести, — буркнул он, — напротив, оно ведёт вас под нож гильотины. Вы умная женщина, госпожа де Ла Мотт, подумайте сами: своим молчанием вы обвиняете знатных особ.

Услышав эти слова, графиня уверилась, что её тактика верна и нужно продолжать в том же духе. С благодарностью она воздела руки к небу.

— Видит Бог! — воскликнула женщина. — Я невиновна, но я никого и не обвиняю. Мне сказали, что я содействовала свиданию кардинала с какой-то дамой, очень похожей на королеву, — и в это легко поверили. Но почему никто не подумал, что, возможно, к кардиналу была подослана женщина, похожая на меня? Разве найти обеих мошенниц и заставить их предстать перед судом не является задачей полиции? Клянусь, я не палач, я такая же жертва, как королева и кардинал. Неужели из-за моего происхождения меня сделают виновной во всех грехах? — Графиня подалась вперёд, грудь её, прикрытая тонким шёлком, вздымалась, и де Бретель стыдливо отвёл глаза. — Прошу вас, найдите их и восстановите справедливость!

Старик мысленно отметил, что представление с госпожой де Ла Мотт в главной роли было разыграно мастерски. На её длинных ресницах повисли слёзы, лоб изрезали морщины, щёки побелели, губы дрожали от негодования и отчаяния.

— Вы, вы, такой мудрый, верите мне? — вопрошала женщина, заламывая руки.

Тёртый калач не верил ни единому слову этой аферистки. Его логическое мышление подсказывало — она лжёт, пусть даже очень искусно, и драгоценность если не у неё, то у её сообщника, который тоже ничего не скажет.

— Я почти поверил вам, сударыня, — Бретель сделал ударение на слове «почти». — Но факты говорят обратное. Нами задержана ваша сообщница Николь Леге, дочь инвалида.

На лице заключённой не отразилось никаких эмоций.

— Мне незнакомо это имя, — ответила она.

— А эта девушка утверждает другое. — Старик скривил тонкие губы. — Благодаря её показаниям мы всё знаем о вашем преступном сговоре с Калиостро.

Жанна пожала плечами.

— Я часто посещала сеансы великого мага, но не вступала с ним ни в какие сговоры. Неужели он даёт другие показания?