Подлинная история русалочки

— Просто, твое присутствие мне помогает. Поддерживает. Не хочу, чтобы ты уходила.

— Это прельщает.

— У тебя какие-то дела?

— Да, но не очень серьезные. Могу и отложить.

— Спасибо. Только не пойми меня неправильно. Наверно это выглядит странно. С чего бы мне просить тебя остаться? Ты важна мне как друг. Поэтому я прошу. Только поэтому.

— Ясно. Я все поняла. Все нормально.

— Отлично. Просто замечательно.

Не передать словами, какие смешанные чувства я тогда испытывала. Сет меня покорил. Я в него влюбилась. И, конечно, те знаки внимания, что он мне оказывал, безмерно на меня влияли. Давали надежду. Пускали искру. Но подобное его поведение заставляло меня заблуждаться. Думать, а все ли так, как я себе представляю? Не выдумываю ли я? Сет вел себя так, словно я ему нужна. Словно он во мне нуждается. И при этом он все время отстранялся. В последующие дни только так мы и общались. Он не давал мне стопроцентной уверенности в своих чувствах. Но то и дело их все время проявлял.

— Сестренка, может, тебе поговорить с ним? Выяснить все.

— Не знаю. О таком говорить непросто. Не хочу казаться навязчивой.

— И в чем же навязчивость?

— Если я ему не важна, не хочу, чтобы он знал, что важен мне. Это же унизительно.

— Не правда.

— Не хочу это чувствовать! Не хочу.

— Просто попробуй. Уверена, ты переживешь.

— Пусть пока будет как есть. Я еще не готова.

— Ладно, дело твое. Как скажешь.

— Ты не забыла про завтра? В полдень мы едем на кладбище.

— Да, разумеется. Естественно, я не забыла.

— Тогда до завтра. Увидимся, сестра.

— Увидимся.

Каждый год в день годовщины смерти нашего отца мы с Тесс ходили на кладбище. Приносили цветы, прибирались там. В общем, чтили о нем память. И не просто так. Не из-за того, что так принято. А потому что, нам действительно этого хотелось. Потому что, мы хотели это сами. Потеря отца была для нас разрушительной. Особенно для меня. Он был для меня всем и когда его не стало, частичка меня ушла вместе с ним. В буквальном смысле. Он был тем, кто во всем меня понимал. Поддерживал. Я верила в себя, благодаря ему. Но он меня покинул. Ушел в мир иной. Боль от этой потери была необъятной. Она была большой. И каждый раз, приходя на кладбище, я ее выпускала. И сколько бы раз я это не делала, она не уменьшалась. Сколько бы слез я не выплакала, все равно ее ощущала. Но я училась с ней жить. И принимала, как часть себя. Каковой она и являлась. Эта боль олицетворяла всю мою любовь, что я испытывала к папе. Расстаться с ней, значило бы расстаться с любовью, что всегда жила во мне. А этого я не могла. Я всегда продолжала любить своего отца, несмотря на то, что его нет. Всегда. И эта боль всегда со мной оставалась. Она была для меня почтительна.

— Он бы тобой гордился, — сказала мне Тесс, обняв меня перед памятником. — Очень бы.

— Я знаю. Он знал, что я не пропаду. Всегда говорил мне.

— Ты была его любимицей. Самой любимой дочкой.

— Тебя он тоже любил. И очень сильно. Я точно знаю.

— Все в порядке. Я не ревную. У мамы любимица я.

Я рассмеялась.

— Пойдем? — озвучила Тесс.

— Пойдем, — ответила я.

Мы вышли с кладбища и направились домой. Каждая к себе. Придя в свое жилище, я взглянула в зеркало и увидела заплаканное лицо. Оно было ооочень заплаканным. Глаза опухшие, красные. В общем, кто бы увидел, то понял бы, что я рыдала. Понял бы сразу. Но я не собиралась с кем-либо видеться, и поэтому ничуть не парилась. Просто обтерла глаза и пошла варить себе кофе. Без каких-либо задних мыслей. Но в этот момент раздался вдруг стук в дверь. Совсем для меня неожиданно. Я сразу же пошла открывать. А когда открыла, то увидела его. Сета, стоящего в моих дверях.

— Привет, — сказал он мне, улыбнувшись.

— Привет, — ответила я.

— Все нормально?

— Да, все хорошо. Входи.

Сет вошел, но понял, что я не в порядке. А потом взглянул мне в лицо и тихо проговорил:

— Что с тобой? Ты плакала?

Я немного смутилась. Не была уверена, что могу говорить открыто. Или показывать свои чувства. Это было уж слишком личным. Чем-то из глубин души. Таким не каждый день с кем-то делишься. И хоть Сет и не был для меня чужим, он был для меня очень близким, все равно мне трудно было рассказать, что именно меня тревожит. По крайней мере, вот так сразу. Я просто смолчала, опустив глаза. Но чувств своих не скрывала. Уж больно они были сильными.

— Сидни! Если что-то случилось, я должен знать. Скажи мне!

— Нет, ничего. Все в порядке. Честно.

— Но я вижу, что что-то не так. Зачем ты обманываешь?

— Я не обманываю. Просто, не хочу об этом. Не хочу.

— Ты же знаешь, что мне небезразлична. Знаешь, ведь!

— Все не так просто. Пойми, пожалуйста, правильно. Нелегко об этом говорить. Особенно тебе. Мои невзгоды тебе не к чему.

— Очень даже! Скажи мне, что с тобой не так. Пожалуйста.

Что-то внутри меня екнуло, и мне захотелось раскрыться. Все рассказать. Сет смотрел на меня так, словно он мое отражение. Словно все, что я испытываю, отражается на нем. Словно он все чувствует. Такая эмпатия не могла оставить меня равнодушной. Я ей поддалась.