Подлинная история русских. XX век

В 1938 году журнал «Большевик» давал новую установку в Трактовке XIX века отечественной истории. Она содержалась в предисловии Е.В. Тарле к «Истории XIX века» французских историков Э. Лависса и А. Рамбо, помещенном не только в вышедшем в печати томе, но и на страницах партийного журнала. Роль России и русского народа в мировой истории представлялась здесь в духе, диаметрально противоположном «школе Покровского». Россия, писал Тарле, была не только жандармом Европы; от начала и до конца XIX в. она оказывала «колоссальное влияние на судьбы человечества… Этот век был временем, когда русский народ властно занял одно из центральных, первенствующих мест в мировой культуре». Россия дала миру не только «четырех титанов» — Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского, одно из первых мест заняли русские и в области живописи (Суриков, Репин, Верещагин, Серов), и в музыке (Глинка, Мусоргский, Римский-Корсаков, Даргомыжский, Рахманинов и Чайковский), и в точной науке (Лобачевский, Менделеев, Лебедев, В. Ковалевский). Этот век «был временем, когда впервые особенно ярко проявилось мировое значение русского народа, когда впервые русский народ дал понять, какие великие возможности и интеллектуальные и моральные силы таятся в нем и на какие новые пути он может перейти сам и в будущем повести за собой человечество» (Большевик. 1938. № 14).

Таким образом, в 1937–1938 годах получало зримые очертания новое отношение к отечественной истории, к ее преподаванию, к «собирательной» роли в ней русского народа. Это означало, что на роль главной преобразующей силы в стране и мире наряду с пролетариатом выдвигался русский народ. В этой связи Становилось неуместным числить его исключительно среди «наций, которые являлись нациями угнетающими», как это делала Программа РКП(б), принятая на VIII съезде партии в 1919 году.

Вместе с тем пропагандисты постоянно твердили, что в СССР Обеспечивается расцвет всех народов страны. Парадная книга, выпущенная редакцией «Правды» к 20-летию советской власти И воспевающая «глубину и жизненность большевистской национальной политики», провозглашала: «Народы не расстаются с богатствами национальной культуры. Им дорого их своеобразие. Но оно дорого и большевикам». Ленин и Сталин представлялись в этой книге «народными героями на легендарном фоне национальной героики, в пышном окружении старинного поэтического орнамента» (Творчество народов СССР. М., 1938).

С середины 1930-х годов средства массовой информации начали чаще отмечать бескорыстную помощь России и русских другим республикам и народам страны. «Всей силой своего могущества, — утверждала центральная партийная газета, — РСФСР содействует бурному росту других братских советских республик. И если раньше у других народов, населяющих Россию, со словом «русский» часто ассоциировалось представление о царском гнете, то теперь все нации, освобожденные от капиталистического рабства, питают чувство глубочайшей любви и крепчайшей дружбы к русским собратьям… Русская культура обогащает культуру других народов. Русский язык стал языком мировой революции. На русском языке писал Ленин, на русском языке пишет Сталин. Русская культура стала интернациональной, ибо она самая передовая, самая человечная, самая гуманная» (Правда. 1937. 16 января). Вариации на эти темы позднее уже не сходят со страниц периодической печати и языка пропаганды.

Первые «низкопоклонники» перед Западом в советское время

Составной частью работы по воспитанию советского патриотизма стала борьба с носителями «низкопоклонства» перед заграницей, свойственного отдельным представителям как старой интеллигенции, так и новой политической элиты, ориентированной на Запад. Первая страница истории борьбы с низкопоклонством была связана с именем выдающегося представителя старшего поколения математической профессуры академика H.H. Лузина (1883–1950). Лидеры российской математики долгое время после революции не проявляли должного почтения к новым властителям страны. Во время I Всесоюзного съезда математиков (Харьков, июнь 1930 г.) они прохладно встретили предложение послать приветствие проходившему тогда же XVI съезду ВКП(б). Во время процесса над «Промпартией» не оказалось подписи Лузина под обращением физиков и математиков Москвы с призывом к зарубежным ученым поднять протест против интервенционистских намерений иностранных держав по отношению к СССР. Главное же «преступление» Лузина заключалось в том, что он, якобы «примыкавший к правой, черносотенной группе профессоров в дореволюционное время, остался правым и после революции». В 1930 году учитель Лузина Д.Ф. Егоров, почетный академик АН СССР, директор института математики и механики МГУ, президент Московского математического общества, был арестован и в сентябре следующего года умер в ссылке. Был арестован и в 1937 году расстрелян ученик Егорова, ученый-энциклопедист И религиозный философ П.А. Флоренский.