Подлинная история сталкера Француза. Книга 2. Кольцо судьбы

Вблизи оказалось, что лизуны ничуть на людей и не похожи: плоское лицо на заострённой головке, глаза рыбьи с огромными чёрными зрачками, нос бугорком с двумя вертикальными щёлочками ноздрей, а в широкой пасти, сверху и снизу, по два острых заячьих резца. Вместо ушей у мутантов бугрились розоватые жабры, на затылке рос гребень, нисходящий на выпирающий спинной позвоночник, а волосы – чёрные и толстые, как проволока. Конечности же лизунов имели между пальцами перепонки вроде лягушачьих…

***

Ужасный визг лизунов становился всё нестерпимее!

Они трещали камышом уже повсюду! Один из них, удачно напав сзади, уцепился конечностями во Француза и мгновенно оплёл его вместе с ребёнком своим языком, да сдавил так, что перехватило дыхание… Сталкер, не останавливаясь, изловчился, и, высвободив пленённую руку, срезал ножом с себя слюнявый язык! Оголённые руки тут же обожгло синей мутантовой кровью! А нападающие всё подлетали один за другим, как с конвейера… Пулемёт Рифлёного смолк, и от берега слышался только его отдалённый надсадный крик:

– Нах..! Нах..! Падлы! Вот вам, вот вам!…

Это бандит орудовал, как дубинкой, своим замолчавшим оружием…

Вдруг атаки монстров на Француза с его подопечными прекратились, так как они, почуяв в одноногом калеке более лёгкую добычу, кинулись все к нему… Мутанты стекались на Колю Рифлёного волна за волной, сплошной лавиной, из которой, чуть погодя, раздалось в адрес сталкера душераздирающее:

– Н-У, П-О-Ж-А-Л-У-Й-С-Т-А! Ф-Р-А-Н-Ц-У-У-З, П-О-М-О-Г-И-И…

Затем грянула звенящая тишина, нарушаемая лишь сотнями смакующих, рвущих человеческую плоть, хищных ртов!

***

Пользуясь спасительным затишьем, Француз на бегу спрятал окровавленными руками в кобуру бесполезную, без патронов, беретту:

– Малыш, Лисёночек, ты жива?!

И услышав в ответ лишь утвердительное всхлипывание девочки, кинулся подальше от места трагедии, не разбирая дороги… По пути он тупо, на автопилоте, обошёл две аномальные болотины «киселя», свежую «птичью карусель», ещё одну, блуждающую, потом ещё одну, украшенную по краям вороньими ошмётками, и, спустя примерно час спасительного отступления, выскочил на берёзовую поляну с могучим дубом в центре. Мельком оглядев многовекового сторожила, чтобы убедиться в отсутствии на нём признаков древесной аномалии, которая навеки приковала бы их к стволу на съедение монстрам, рухнул на мягкую палую листву, прижавшись спиной к толстой и тёплой коре…

Девочка потеряла сознание… А насмерть перепуганный пушистик таращился на своего спасителя у неё из-за пазухи… На левой щеке и на обеих руках ребёнка алели ужасные ожоги под стать тем, что мучили самого сталкера. Ему хотелось взвыть от собственного бессилия! В аптечке – лишь йод, бинты да антирад. Оружия, считай, нет. Только нож. Куда сейчас?

Вдруг с окраины поляны послышался хруст веточки. Француз рефлекторно выхватил беретту и направил её в сторону опасности.

– Ой, да ты мой золотой, опусти дуру-то… Хоть пуль нет, а вдруг да выстрелит?

В пятнадцати шагах, в густых зарослях, маячила древняя крючконосая цыганка с морщинистым, словно печёное яблоко, лицом, в чёрной плисовой, расшитой золотом, куртке и длинной, до пят, цветастой юбке. В её дряблых ушах позвякивали огромные, с луну величиной, золотые узорчатые кругляши. Точь-в точь такие же, какие нашёл накануне, на берегу злосчастного водоёма с лизунами, Коля Рифлёный.

Француз, не опуская оружия, уточнил:

– А Вы одна?

– Нет, касатик, – кивнула старуха ободряюще кому-то сзади, – я с внуками моими. Мы тут с ними травы лечебные да коренья собирали и стрельбу вашу услышали от Дальних болот, где болотники живут, а потом уж и тебя увидели, как ты бежишь от кого-то… И, надо же, какое счастье! Ты самую большую драгоценность нашу принёс! Девочку вот эту, Танечку. Цены тебе нет!

К сидящим под деревом вслед за старухой боязливо приблизились молодая красавица-цыганка и, под стать ей, парень.

– Так вы знаете её? – удивился сталкер. – А она говорила мне, что одна в доме давным-давно уже живёт.

– Да она моя и моего брата Клементия, баро нашего, правнучка-наследница. Золотце наше. Мы её и видели-то до этого всего три раза. Особенная она у нас, ты не поверишь… А мать её, Милка, наша внучка и любимица, замуж против нашей воли пошла! Упрямица. И где живёт, и ребёнка с мужем своим много лет от табора скрывала…

– Так её родителей в самом деле нет? – уточнил, сомневаясь, Француз. – Они не у вас в таборе? Танюшка мне рассказывала, что ещё летом отец её пропал, а мать на его поиски ушла… Только мы, вот, с напарником вчера череп женский у мостка через озерцо нашли, с золотыми серёжками, как у вас… Не мать ли это её?!

– О-ой! Ой! Ой! О-о-ой! – взвыла старуха. – Точно, это она! Бедное дитя-я-я! Мы ей эти серьги на восемнадцать лет дарили, вместе с братом свои-и-им. Значит, погибла-а-а! Чуяло моё сердце… Вот я с ребятами-то всё не решалась поискать-то её сегодня заодно… А тут ты как раз и появился. Чуяло сердце беду-у-у… А уж тебя, когда увидела, просто всё поняла-а-а без сло-о-ов…