Подлодка «Комсомолец»

Кашин посмотрел на него, нахмурился. Но выговаривать не стал. Поднялся, подошел к окну, посмотрел на внутренний дворик их особнячка. Три машины, две из них служебные, пух тополиный летит, как ненастоящий снег, какие-то люди из охраны... Все вместе это называлось жизнью.

– Рыжов вчера умер, – проговорил он, наконец. – В больнице для старых большевиков. Думали инфаркт, а оказалось прободение желудка. Не врачи, а коновалы...

В комнате стало так тихо, что даже за плотно закрытыми дверями со звукопоглощающей оббивкой, стали слышны трели телефона.

– Он сделал, что мог, – сказал Стекольников.

– И даже больше, – Кашин посмотрел на него. – Куда больше, чем мы.

– Хочешь, я поеду на похороны вместо тебя? – предложила Веригина.

– Нет, это мой долг. Я с ним за время тех разговоров как-то... сдружился, что ли? Сам поеду... Да, подготовь от моего имение ему благодарность как консультанту по этому делу. Я пробью через начальство.

– Посмертно? – удивился Шляхтич. – Странно это – благодарность посмертно.

– Так уж вышло, – Кашин, наконец, повернулся к ним. Поднял голову.

Они следила за ним, кажется, с тайным сочувствием.

– Ты только не считай, что все безнадежно, – неожиданно проговорил Шляхтич. Черт бы побрал его со всей эмпатией вкупе.

– Я давно так считаю. – Кашин вздохнул. – И так же как с Рыжовым... – он посмотрел на них, они смотрели на него, – ничего тут не поделаешь. – Подумал и добавил: – Что бы мы о себе не воображали.