Подлокотник (СИ)

Ближе к десерту, Мэдди затронула немного неприятную тему. Она сказала Трэвису, что хочет съехать от него в Даунтаун, к отцу и Тине. Она объяснила, что не хочет, чтобы кто-то знал о её состояние, намекая на Скотта. Последний ошивался у них уже часто, даже миска Доджера тут осталась. Трэвис не скрывал обиду, на принятое девушкой решение, но понимал её желания уехать, эмоционально она ещё не была стабильна, да и расти будет живот, Скотт поймёт в чем дело и доложит брату.

Закончив обед, они попрощались с Тиной. Мэдди сказала, что будет завтра у них вместе с вещами. Тина была очень рада.

Закрыв за ней дверь, девушка пошла наверх, привести себя в порядок, а потом будет складывать вещи.

Трэвис зашёл к ней, как только вышла из душа, хотел поинтересоваться как она.

— Хорошо я, Трэвис, не беспокойся, — кладя свою руку на его, когда тот сел рядом на кровать.

— Ты скажешь ему?

— Нет, — ответила девушка, возвращаясь к просушиванию волос полотенцем.

— Почему?

— Потому что Трэвис, — перешла на недовольный тон Мэдди, — Если не нужна я, то дети тем более.

— Он звонил тебе, — она удивилась от его слов, но Трэвис продолжил, — На твой старый номер, Скотт сказал.

— Ты сказал, что я сменила номер?

— Нет, — отрицательно покачал головой Трэвис, — это твоё дело, сказал, что неполадки с телефоном.

— Спасибо, — с благодарностью в глазах сказала она.

Больше они не затрагивали эту тему. Если она не хочет, как может он пойти против её воли. И её в этом не переубедишь, что так будет лучше, если она скажет Эвансу, что она будет счастлива. Но в этом он тоже был не уверен. Теперь на ещё одну тайну стало больше, которая станет явью.

В сон клонило бешено. Если раньше она могла подняться сразу же или хотя бы через минут десять, сейчас было просыпаться ужасно. Только она принимала из лежачего положения в сидячее, подушка звала её обратно и она возвращалась. Они запланировали вчера переезд на полдень, а время уже близилось к двенадцати. Собравшись с духом, Мэдди резко встала с кровати, чтобы та ее не манила, но пожалела, что она так сделала, голова резко закружилась. Опять это давление упало, подумала она про себя. Сейчас бы не помешал бы Трэвис с помощью, который уже загружал её немногочисленные коробки в машину.

Вчера Мэдди ещё долго копалась в своих мыслях, когда Трэвис покинул её комнату. Ей действительно было приятно слышать, что Трэвис сказал ей. Он звонил. Наверное, он хотел объясниться с ней, а она сменила номер. Её тешила надежда, что может он вернётся, извинится, а она кинется в объятья и расскажет, что беременна.

Дома ждал папа, который взял дополнительный выходной с работы, а это происходило очень редко. Он помог Трэвису разгрузить вещи Мэдди в дом. Она же пошла в свою детскую комнату, где не было этих взрослых проблем. Через несколько часов эта комната сотрёт свои детские воспоминания и станет принадлежать всё той же девочке Мэдди, но уже с чёрными дырами в душе и серыми воспоминаниями о безответной любви. Безответная любовь у неё случалась и не раз. Но чем старше становишься, то думаешь, что это всё, не произойдёт с тобой. Но это есть и это будет.

В дверь постучали, когда она сидела на кровати и осматривала свою территорию.

— Да?

— Мередит, — заглянул папа, — спускайся, Тина пришла и уже готовит на стол.

— Да, конечно.

— С тобой всё хорошо? — поинтересовался отец, уже войдя в спальню. Он подошёл к ней и присел рядом.

— М, да, всё отлично, — она убеждала саму себя.

— Мы справимся Мэдди, — обнимая её за плечо, произнес отец, — Всё, наладится милая.

Его слова, объятья и поцелуй в висок — прибадрили её. Он всегда так делал, когда случались очередные загоны по поводу личной жизни. Он будто забирал её душевную боль, вселяя вместо неё свою частичку любви. Теперь одна дырка закрыта и ещё осталось где-то около ста. Они спустились на кухню к столу, где уже витали прекрасные ароматы еды.

Пообедав, Мэдди проводила Трэвиса, пообещав, что будет осторожна и завтра прибудет на работу в хорошем расположение духа. Потом она вернулась к себе разбирать вещи. Переезды это так утомительно, что к вечеру она не спустилась на ужин, а спала вокруг своего барахла на кровати.

Бостоном завладел июль. Время быстро и скоротечно. Наш «отстойный» романтик только что и делал — работал, тусовался у мамы, вылазил к друзьям. Скотта рядом не было, что аж было скучно. Доджер тоже находился далеко. Поэтому вечером после съёмок, он приходил домой и зависал в телефоне. Сегодня было тоже самое, как день сурка. Он походил на среднестатистического американца, работающего пять дней подряд с двумя выходными и расслабляющегося под крепкий алкоголь. У него была куча друзей и знакомых, с которыми он вёл многочисленные разносторонние беседы.