Подлунная Роза

Мы поняли, что времени думать у нас нет, когда через день Эстер заявила, что Нилс чувствует себя очень плохо и погибнет, если она немедленно не двинется к нему навстречу. Эдвин не мог позволить ей идти, тогда она сбежала от нас и попробовала выбраться за стены сама: она была уверена, что Нилс умрет, если она не отправится в путь. Когда мы оттаскивали ее от ворот, Эстер кричала и заливалась слезами, утверждая, что чувствует боль, которую причиняет юноше ее промедление.

Томас, удерживающий девочку у ворот, издал едва слышный стон отчаяния.

– Я не могу требовать от вас пожертвовать дочерью, – глухо проговорил он, когда Эдвин забирал у него из рук плачущую дочь. Эти слова Томас произнес спокойно, но его глаза были наполнены такой болью, что у меня заныло сердце.

Я могла бы отдать все на свете, даже свою жизнь, лишь бы только помочь ему, лишь бы не видеть, как сильно он страдает. Но жизнь своей дочери… это было выше моих сил.

– Тебе не придется, – сказал Эдвин, убаюкивая дочку на своем плече. Он закрыл глаза, принимая нелегкое решение. На миг перед тем, как заговорил снова, я почувствовала острую боль где-то внутри: облегчение и отчаяние смешались воедино. – Мы с Одри сейчас же отправимся за Сирилом вместе с Эстер.

– Я иду с вами, – заявил Томас.

– Ни в коем случае! – Эдвин взглянул на него, хмурясь. – Перед Сирилом ты все равно что кролик. Одри не сможет защищать тебя и Эстер одновременно, пока я буду сражаться с ним.

– А я сомневаюсь, что ты одолеешь Сирила на одной своей самоуверенности! Тебе потребуется помощь, не моя, так Одри. Я буду охранять Эстер, пока вы не вернете мне сына.

Томас погладил девочку по голове, но та только сжалась, как от удара: ее лихорадило.

Препираться дальше не было смысла, время истекало. В обличье дракона Эдвин взял на себя Эстер и Томаса, чтобы тот мог приглядывать за девочкой в седле. Я должна была лететь позади и защищать их на случай нападения. Больше мы никого не взяли: любой колдун из академии стал бы обузой в борьбе с Сирилом, – мы с Эдвином единственные имели хоть какое-то представление о темных искусствах. Остальные должны были защищать академию и Кейси в наше отсутствие.

В воздухе Эстер стало легче. Иногда, пролетая над Эдвином, я опускала голову над ней и Томасом, и видела, что дочка сидит в седле, сосредоточенно подавшись вперед, и время от времени тянет наскоро сооруженные поводья. Так она показывала отцу-дракону верное направление.

Мы пронеслись над старой границей Авора и Подлунных земель и летели до самой ночи, звезды светили так тускло, что я не могла разглядеть в темноте даже собственных крыльев, но Эстер не нужен был свет, чтобы вести нас. Даже в темноте она уверено направляла Эдвина вглубь Подлунных земель, пока около двух часов ночи мы не оказались поблизости от того места, где находился Нилс.

– Как ты себя чувствуешь, звездочка? – спросила я, помогая дочери выбраться из седла. Ее маленькие ножки закоченели и тряслись, она не могла твердо стоять, но в ее голосе не прозвучало и намека на усталость.

– Я в порядке, – сказала она, совладав с охрипшим от холода горлом.

Пока Эдвин разведывал местность, я согрела Томаса и Эстер заклинаниями, раздала паек, чтобы восстановить силы. Нам всем требовалось немного отдыха после долгого пути.

Когда Эдвин вернулся, он сообщил, что никаких следов поблизости нет. Мы приземлились на поляну посреди чащи, и едва ли за последние десять лет здесь проходила хоть одна живая душа.

– Но Нилс тут, – заявила Эстер. – Я хорошо его чувствую.

– Он в порядке? – сдержанно спросил Томас.

Эстер посмотрела на него, и взгляд у нее был совсем недетский.

– Он уснул, – сказала она, положив ручку поверх ладони Томаса.

Тот сжал ее крошечные пальцы и благодарно кивнул.

Отдохнув с полчаса, мы стали готовиться к предстоящему сражению. Пошли в ход чары ночного зрения, острого чутья, все самые сильные защитные заклинания, известные мне и Эдвину. Разумеется, заклятия, которые держатся долго, мы использовали еще перед отбытием из замка, зачарованные стены которого защищали нас от жадных глаз вездесущего Сирила: такими знаниями не стоило щеголять здесь, под носом у нашего врага. Однако были и такие приемы, которые могли продержаться не больше часа, ими-то мы теперь и занялись. Прежде чем двинуться в путь, Эдвин отвел Томаса в чащу подальше от нас. Что именно они решили обсудить вдалеке от моих с Эстер ушей, я не знала, но от догадок мороз бегал по коже: скорее всего, они решали, как поступят, если обстоятельства сложатся против нас.

Спасать Нилса или Эстер? А если встанет выбор между Нилсом и Томасом? Я не представляла, как любой из них сможет принять подобное решение, но они должны были. Это их семьи и их общая беда.

– Мам, чего они так долго? – спросила Эстер, прижавшись к моему бедру, и я погладила ее по плечу, успокаивая.

– Они решают, что делать с Сирилом.

– А что с ним делать? – искренне изумилась она. – Папа убьет его, как только увидит, и дело с концом!

– Скорее всего, так и будет. – Я поцеловала ее в макушку.