Подлые Богатенькие Парни

Когда дверь открывается, и я вижу, как из машины вылезает мой папа, мне приходится сдержать тихий вскрик радости, мои щёки загораются. Когда я встаю и разглаживаю юбку, я замечаю, что Зейд наблюдает за мной, и пытаюсь не чувствовать самодовольства. Мой папа здесь, так где же твой? Даже если парень придурок, эта мысль просто слишком подлая. Я не такой человек. Или… по крайней мере, я стараюсь не быть такой.

Я начинаю спускаться по лестнице, бодро подпрыгивая, улыбаясь от уха до уха, когда папа улыбается мне и раскрывает руки для объятий. Он явно трезв, его волосы выглядят свежевымытыми и уложенными, лицо чисто выбрито.

— Малышка! — зовёт он, заключая меня в свои сильные объятия и кружа вокруг себя. Мы не расставались так надолго с тех пор, как… целую вечность назад. Когда мама впервые ушла и попыталась забрать меня с собой. Качая головой, я решаю не думать об этом. Эти воспоминания лучше оставить забытыми. — Я так сильно скучал по тебе, милая.

Я открываю рот, чтобы сказать ему то же самое, когда из машины выходит вторая фигура, и моё сердце превращается в лёд.

— Зак, — выдыхаю я, расширяя глаза.

— Привет, Марни, — говорит он, его голос всё тот же мрачный бас, каким он был в восьмом классе. Зак повзрослел быстрее остальных мальчиков, подскочив до впечатляющих шести футов трёх дюймов (прим. — 190 см), с большими руками и мускулами из-за футбола и лёгкой атлетики. Но за лето он стал просто… гигантским. У меня пересыхает во рту, а ладони начинают потеть.

— Что… — я начинаю спрашивать своего бывшего парня, что он здесь делает, но папа отвечает за меня.

— Школа дала мне два билета на сегодня, а твоя мама… — ему не нужно заканчивать эту мысль; мы оба знаем, что думала мама, заботясь о своём новом муже и дочери и оставляя нас двоих гнить. — Ну, я позвонил и спросил, и они сказали, что ничего страшного, если я захочу привести друга семьи.

— Друг семьи, — шепчу я, заправляя выбившуюся прядь каштановых волос за ухо. Сейчас волосы практически у меня до задницы, и ими трудно управлять при сильном ветре. — Ну, можно назвать и так. — Я окидываю взглядом крупную, мускулистую фигуру Зака, удивляясь, когда его грудь и живот стали такими плоскими, а мышцы рук такими большими, что рукава его кожаной куртки кажутся натянутыми. Его тёмные волосы уложены гелем на макушке, и пока я смотрю на него, он протягивает руку и приглаживает их ладонью.

— Зак помогал мне по дому, — говорит папа, когда я оглядываюсь и обнаруживаю, что Зейд исчез. Хорошо. Последнее, что мне нужно, — это чтобы он подслушивал наш разговор. Одному богу известно, какую чушь выкинули бы Идолы, услышав его. — Он также помогал мне оставаться трезвым.

Прикусив нижнюю губу, я киваю, оглядывая папин наряд. Он не сам выбирал эти чёрные брюки и белую рубашку на пуговицах. Семья Зака владеет несколькими магазинами свадебной одежды, несколькими салонами для новобрачных, несколькими портными, пунктом проката смокингов. Раньше я думала, что семья Брукс богата. По сравнению со здешними студентами он такой же бедняк, как и я.

— Что ж, я рада, что вы оба здесь, — нерешительно говорю я, пытаясь не обращать внимания на то, как карие глаза Зака разглядывают мою форму. Он явно благодарен мне за эти слова, и я не знаю, как к этому относиться. Мы встречались шесть месяцев, но это было в средней школе. По сути это значит меньше, чем ничего. — Пойдём, мы можем совершить утреннюю экскурсию.

Я беру отца за руку и веду его вверх по ступенькам, Зак плетётся за нами. Он присвистывает, когда мы проходим мимо фонтана и спускаемся по дорожке к часовне.

— Милое у вас тут местечко, — говорит Зак, и от его голоса у меня по коже бегут мурашки. Папа придерживает для нас обоих витражные двери, и наши руки соприкасаются, заставляя меня с трудом сглотнуть.

— Приятно смотреть, — бормочу я, и, хотя папа пропускает это утверждение мимо ушей, Зак определённо слышит. По тому, как он смотрит на меня, я знаю, что он думает о розыгрышах, драках, постоянных пытках. Сначала всё это началось с него, но потом мы начали встречаться и…

Нет, Марни, мы не переживаем старые воспоминания. Предполагается, что Бёрберри — это новое начало.

— Учителя сегодня выставляют оценки, — говорю я с лёгким вздохом. — Я знаю, что справилась хорошо, но конкуренция здесь жестокая. Я никогда не участвовала ни в чём подобном.

— Они публично выставляют оценки? — спрашивает Зак, его тёмные брови удивлённо приподнимаются. — Звучит как верный путь к катастрофе. — Я пожимаю плечами, но знаю, что он прав. Каким бы ни был мой рейтинг, я буду уничтожена за это. Я уже пыталась подготовиться.