Подлые рынки и мозг ящера: как заработать деньги, используя знания о причинах маний, паники и крахов на финансовых рын­ках

Люди, при выборе инвестиций реагирующие на положительные стимулы, делают то, что работало в прошлом, но не то, что будет работать завтра. Например, после мощного роста фондового рынка в 1990-е годы инвесторы в 2000 году вложили во взаимные инвестиционные фонды рекордные 309 млрд долл., будто специально подгадав к моменту, когда лопнул «пузырь» фондового рынка. «Наученные» горьким опытом, за 2001–2002 годы американцы инвестировали в эти фонды всего 4 млрд долл. и… благополучно пропустили впечатляющее оздоровление фондового рынка в 2003 году. В 2003-м инвесторы вложили более 150 млрд долл. в инвестиционно-страховые фонды[173]. Но уже к июлю 2004-го поняли, что совершили ошибку. Направленная в прошлое система реакции на внешние стимулы для инвестирования непригодна.

Целое поколение инвесторов получало за свой финансовый риск щедрое вознаграждение. Мозг ящера по своей природе хочет, чтобы и в дальнейшем такое поведение продолжалось. И это создает труднопреодолимый барьер для выбора низкорискованной финансовой стратегии.

Насколько низкий риск вы готовы держать?

Мои гарвардские пенсионные отчисления помещены в крупную инвестиционную компанию (выбрана Гарвардом). На своем веб-сайте эта компания дает рекомендации для каждого отдельного инвестора. Человек отвечает на ряд вопросов, включая вопросы об отношении к риску и о количестве времени, оставшегося до выхода на пенсию. Исходя из этих ответов, компьютерная программа советует человеку, сколько денег ему разместить в акциях, облигациях, а сколько держать в безрисковой наличности.

Мне компьютерный советник предложил разместить 80 % моих пенсионных средств в акциях! Хотя я честно ответил на все вопросы, с такой рекомендацией я в корне не согласен. Почему же возникло расхождение во мнениях?

Стандартные инвестиционные рекомендации (и «моя» фирма в этом ничем не отличается от других) базируются на двух ключевых предпосылках. Во-первых, рынки эффективны. Во-вторых, поскольку рынки эффективны, то инвесторы, желающие получить много денег, должны идти на существенный риск. И поскольку акции рискованны, то именно поэтому они якобы прибыльны. (Это не я придумал такую странную логику.)

Значит, общепринято считать акции самыми доходными инвестициями, но с двумя оговорками. Инвесторы должны оставаться в игре длительное время, и они должны стойко переносить подъемы и спады фондового рынка. Вот почему при выдаче стандартных инвестиционных рекомендаций инвестору задают вопросы двух основных видов. Останется ли инвестор в игре надолго? Готов ли он смириться с ухабами на своем инвестиционном пути? Если да, то его выбор — акции, и как можно больше.

Будь рынки эффективны, что бы мне следовало делать? Я определенно остаюсь в инвестиционной игре длительное время. Более того, мне нравится неустойчивость рынка. Азарт, вызванный подъемами и спадами, столь силен, что я даже начинаю понимать нелогичное поведение импульсивных игроков.

Например, в своей книге «Двойной облом» Фредерик и Стивен Бартелми объяснили, как они проиграли все свои полученные в наследство 250 тыс. долл. По их словам, выигрывать лучше, чем проигрывать, но проигрывать лучше, чем вообще выйти из игры[174]. Хотя я не увлекаюсь азартными играми, я достаточно сильно люблю риск, чтобы понять странные приоритеты братьев Бартелми.

Значит, будь рынки эффективны, такой любитель риска, как я, имеющий в запасе много времени, должен бы покупать рискованные акции. Однако при неэффективных рынках можно делать хорошие деньги и без риска. Исследователи обнаружили продолжительные периоды времени, когда низкорискованные инвестиции приносили отличную прибыль.

Вывод книги «Подлые рынки и мозг ящера»: сейчас мы живем как раз в один из таких периодов.

Если этот вывод правильный, то можно получать максимальную прибыль при минимальном риске. Самые безопасные инвестиции способны принести самую высокую прибыль.

Когда кто-то высказывает свое мнение, мне приходит на ум экономическая концепция «проявленного предпочтения». Это предупреждение нам о том, что нужно наблюдать за поведением и не обращать внимания на слова.

Несколько лет назад мой тесть Джоел узнал о проявленном предпочтении. Во время первых спадов, которые последовали за «пузырем» фондового рынка, я посоветовал тестю продать его акции через одну фирму по управлению финансами. Джоел сообщил этой фирме о своем намерении продать акции. Один из ее боссов позвонил моему тестю и спросил, почему он решил «выйти из игры в нижней точке». Однако Джоел задал встречный вопрос о том, во что этот босс инвестировал свои личные деньги, и услышал в ответ: «Довольно давно я держу их в наличности». Джоел повесил трубку и тихо выругался.