Подмастерье палача

Чувство голода, которое меня постоянно мучило все эти дни, заставило поднять вопрос о еде.

– А завтракать мы будем или уже поедим в дороге?

– Это все зависит от твоего решения, парень, – ехидно усмехнулся Монтре. – Если ты согласен пойти ко мне подмастерьем, то тогда я обязан тебя кормить, а если нет, то ты сам по себе.

«Морда палаческая!» – подумал я, но вслух сказал:

– Я же сказал, что подумаю.

– Думай, Клод, думай.

Неожиданно мне в голову пришла мысль, и я не замедлил ее озвучить:

– А почему казненного привязывают к колесу лицом вверх, а не вниз?

– Смысл в том, что преступник должен смотреть в небо и ждать смерти, как божьей милости.

Это был ответ, наверно, понятный для другого человека, а для меня это было какое-то невнятное объяснение, но переспрашивать не стал, так как уже понял, что мне еще многое в этом времени придется понимать и осознавать по-новому. Хотя у меня накопилось много вопросов, задавать я их не торопился, так как сначала надо было определиться с работой. Пьер, похоже, решил, что мне надо подумать в одиночестве, так как встал и снова залез в возок. Спустя несколько минут уже оттуда раздался его голос:

– Продукты и вино положи в мешок. Он лежит в повозке.

Сделал, как он сказал, после чего улегся в тени повозки. Солнце уже лежало на вершинах лежащих вдалеке холмах, изредка прячась за белоснежные курчавые облака. На виноградники и луга легла синеватая дымка, сильно запахло скошенной травой. Только сейчас я почувствовал, что полностью расслабился, а значит, пришло время попробовать выловить из своей памяти все то, что я когда-то учил о средних веках.

«Война с Англией, судя по всему, закончилась давно. По крайней мере, о ней никто здесь и словом не обмолвился. Король Людовик XI. Отрицательный герой у Вальтера Скотта. Хитрый, подлый, лживый. Его заклятый враг – Карл Бургундский, но это если верить Вальтеру Скотту. Что еще помню? Война Алой и Белой розы, но это в Англии. Рыцари. Турниры. Духовенство. Дворянство. Еще вспомнил! Ян Жижка! Жил в Чехии! В пух и прах рыцарей разбил. В Германии были еще наемники-ландскнехты. А что сейчас делается на Руси? Кто там правит? Если Иван Грозный, то лучше туда не ехать. Впрочем, это все, что я знаю про эти времена. То есть вообще ничего».

Под эти мысли я заснул. Сколько времени проспал, не знаю, уже стемнело, когда на меня вдруг что-то упало, разбудив. Инстинктивно я хотел это отбросить, как раздался насмешливый голос палача:

– Это всего лишь плащ. Под утро роса выпадет. Промокнешь.

– Я согласен, Пьер, – неожиданно вырвалось у меня.

– Теперь я для тебя, Клод, мастер.

– Как скажешь, мастер, – ответил я, заворачиваясь в плащ.

Стоило рано утром пробить церковным колоколам, как нам привезли завтрак. Жареная рыба, каша, хлеб, пиво. Поев, мы занялись приготовлениями к отъезду, при этом Монтре сильно удивился моему неумению запрягать лошадь, но высказываться по этому поводу не стал.

Полчаса езды по проселочной дороге, после чего мы выехали на основной тракт, идущий в направлении Тура, оказавшегося, к моему удивлению, столицей Франции. Сразу закралась мысль об альтернативном мире, но тут же выяснилось, что город Париж существует и до правления нынешнего короля выполнял роль столицы. Я облегченно вздохнул, но тут же решил, что для меня, с моими куцыми знаниями по истории, особой разницы нет.

Сунув мне в руки вожжи, Пьер удобно улегся в возке, заставив скорчиться у заднего бортика в неудобной позе Жана. Поведение палача унижало парня и заставляло того дико злиться, причем не на него, а на меня, что было видно по его бешеным взглядам, которые я временами ловил на себе.

Пьер решил, раз дорога дальняя, значит, есть время обучить меня основам ремесла, а заодно рассказать о некоторых аспектах и особенностях профессии палача. Надо отдать ему должное, он честно и объективно говорил как о плюсах, так и о минусах своей профессии, которых, как оказалось, было намного больше.

– …Нас презирают, боятся и ненавидят, но мы, палачи, считаемся орудием справедливости среди мира, полного зла и насилия…

Я уже хотел удивиться гладкой фразе с философским оттенком, как Монтре добавил:

– Это не мои слова. Так мне сказал один умный человек, удостоивший меня своей беседой. Правда, хорошо сказано?

– Хорошо, – согласился я с ним. – А главное, правильно.

– А люди избегают меня, смотрят со страхом, словно я прокаженный, только ведь убиваю не я, а убивает закон, – в его словах была слышна горечь.

– Это люди, а как церковь смотрит на работу палача? – задал я осторожно вопрос.

– Святая церковь дает нам полное отпущение всех грехов, совершенных при правильном исполнении своих обязанностей и праведном образе жизни.

– Правильное исполнение обязанностей. Это как понять? – поинтересовался я, начиная понемногу интересоваться неизвестными мне нюансами, которыми, похожа, полна профессия палача.

– Это значит, что применять пытки я могу только по указанию судьи и ни в коем разе мне нельзя причинять боль пытаемому по собственной прихоти.

– Тут ваша совесть чиста?