Подмена

Росуэлл откинулся на спинку скамейки и поднял глаза к небу.

— А может тебе пора перестать считать его определяющим? Вообще-то жизнь людей не исчерпывается тем, что случилось с ними в младенчестве!

Я знал, что он прав, но его правота меня пугала. Я отвернулся, чтобы Росуэлл не видел, до чего мне не по себе. Не так-то легко поверить что то, что определило твою жизнь, было всего лишь преходящим обстоятельством!

— Сегодня вечером я свалял дурака, — запинаясь, выдавил я.

— Я уже понял. Когда ты забился в судорогах, я сразу смекнул, что ты здорово влип. Колечко в языке, да? Значит, она так сильно тебе нравится? Так сильно, что ты плюнул на все и решился ее поцеловать?

Я покачал головой.

— Она… она вела себя так, будто я нормальный. Совсем не странный, ни капли не другой. Словно я могу быть кем угодно.

Росуэлл расхохотался так громко, что я испугался, не как бы нас не услышали с улицы.

— Так вот, значит, как ты выбираешь? Тебе нужна девушка, с кем ты можешь быть кем угодно?

— Нет! — Я облокотился о стол и уставился на дождь. — Да нет, просто… иногда здорово тусоваться с теми, с кем не чувствуешь себя законченным уродом.

Какое-то время мы тихо сидели и смотрели на игровую площадку.

Росуэлл первый нарушил молчание. Он задал мне вопрос таким тоном, будто ему вдруг пришла в голову очень смешная мысль, и он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться в голос.

— Слушай, а кого бы из них ты выбрал, если брать в расчет нормальность? Представь, что тебе не нужно убеждать девушку в своей унылой обыкновенности.

— Кого? — Я втянул голову в плечи и натянул рукава на руки. — Наверное, Тэйт.

Я ждал, что Росуэлл поднимет меня на смех, или спросит, о какой Тэйт идет речь — о Стюарт или же другой, с тем же именем, но не такой страшной.

Но Росуэлл просто кивнул и толкнул меня плечом.

— Ну, так в чем вопрос, чудила? Прикинь, она, конечно, нагоняет страх, но может оказаться классной. И уж точно интереснее, чем будущая университетская потаскушка.

Я рассмеялся, но смех получился таким неискренним, что я поперхнулся.

— Это невозможно. Я ее так разозлил, ты себе даже представить не можешь. Типа, ничего уже не исправить.

Росуэлл покачал головой.

— Нет ничего, что нельзя исправить! Хочешь пример? Боже, да наши близнецы как-то собрали работающий снегоуборщик из двух неработающих, и участки кое-как убранного снега были тому доказательством! Слушай, люди более предсказуемы, чем ты думаешь. И не так уж сильно меняются с годами. Помнишь, как в седьмом классе у нас были дебаты, и Тэйт в хлам разругалась с Дэни по вопросу о смертной казни? Так вот, она не разговаривала с близнецом целый месяц, а потом все равно простила.

— Круто. Только сейчас речь идет не о правах и свободах. И ей уже не двенадцать. — Я вздохнул и провел рукой по лицу. — Рос, ты даже не представляешь, каких дров я наломал! Короче, если у нее есть хоть капля мозгов, она должна меня ненавидеть.

Но Росуэлл только пожал плечами.

— Отлично, она тебя ненавидит. И что? Если хочешь с ней встречаться, значит, засунь свою гордость в задницу, иди и проси прощения. Если у нее, как ты говоришь, есть хоть капля мозгов, она тебя простит. А нет, тогда лучше переключиться на девчонок, которые считают тебя нормальным. Только выбирай красоток без пирсинга в языке, ладно?

После этого мы еще какое-то время посидели молча, не глядя друг на друга, просто здорово и спокойно посидели.

Дождь почти перестал, превратившись в легкую промозглую пыль. Мне, как никогда, хотелось только одного — сидеть на скамейке с Росуэллом и чтобы мне всегда было так, как сейчас — хорошо и просто.

Глава двадцать вторая Драка

Следующий день оказался особенным, поскольку впервые за несколько недель не было дождя. Как обычно, погода, была пасмурной, но холодной и сухой: первый признак того, что дождь не может идти вечно, и зима когда-нибудь все-таки наступит.

За обедом Дрю и Дэни вели себя странно, светились как именинники и улыбались до ушей. Когда Росуэлл поинтересовался, что их так разводит, оба переглянулись и покатились со смеху.

Я положил локти на стол, с трудом подавив зевок.

— Выглядите, как новый четвертак!

— А ты как дерьмо, — съязвил Дэни, передавая мне картошку фри.

— Мы починили «Красную угрозу», — объявил Дрю. Он сиял, как семафор, тщетно пытаясь держаться невозмутимо. — Вчера ночью. Короче, выглядит этот полиграф как адова головоломка, но работает.

Мне захотелось спросить, зачем вообще нужно знать правду, если от этого всегда одни неприятности? И что чувствует тот, кого поймали с поличным? И каково это — позволить кому-то узнать твои секреты?

После школы я решил отправиться домой длинным путем: в обход парковки, старательно огибая участки топкой грязи. Едва я добрался до белого дуба, как из школы вышли Элис и Тэйт. Вместе, что было весьма неожиданно.

Они шли рядышком, беседуя о чем-то. По крайней мере, Элис точно что-то говорила. А Тэйт пялилась на блеклый горизонт над пригородом с таким видом, будто умирала от скуки.

Когда они остановились, все стало напоминать сцену гангстерской стрелки.