Подмена: кого я люблю?

— Ян? — молодая женщина подняла на Иноу вопросительный взгляд, и кириянин запоздало понял, что сделал что-то не то. — Но как??? Ты же… совершенно не умел рисовать в прошлом! У тебя были сплошные «двойки» по этому предмету в школе! Мне приходилось постоянно выдавать свои рисунки за твои…

Кириянин побледнел, в очередной раз коря себя за глупость и невнимательность, и не нашелся, что ответить.

Однако острая ситуация быстро сдулась, потому что Мишель мягко улыбнулась и переключилась на сам рисунок.

— Похоже, лесной народ еще и талант тебе подарил… — пробормотала она, а Иноу облегченно выдохнул. Что ж, весьма удобно всё снова спихнуть на кириян…

Вот только притворяться ему было всё сложнее и сложнее…

После лёгкого ужина они перебрались в спальню и замерли посреди неё, смотря друг другу в глаза. Через пару мгновений Мишель качнулась вперед и трепетно прильнула к его груди.

Иноу мгновенно почувствовал всплеск острого влечения, которое вылилось в дрожь и свечение пальцев. Руки едва успел спрятать, а дрожь унять не смог.

Мишель верно истолковала его чувства, потому что, когда подняла на него взгляд, на лице ее сияла предвкушающая улыбка.

Иноу громко сглотнул. Наверное, немного смутился, но от этого молодая женщина, кажется, осмелела еще больше.

Она потянулась к пуговицам на рубашке кириянина и начала медленно расстёгивать их. Задела пальцами «ауйрен», но была слишком отвлечена остальным процессом, чтобы обратить на него внимание.

Иноу стоял, как вкопанный, чувствуя, что тело начинает пылать. Как тогда, при первых в его жизни жарких поцелуях на кухне. А тут самих поцелуев еще нет, а он уже готов взорваться от нарастающего дикого желания и предвкушения. Просто от того, что ее пальцы начали скользить по его гладкой груди…

Руки Мишель скользнули вниз, начиная расстегивать брюки, а Иноу залился краской смущения.

Он понял, что она хочет его обнажения, хочет близости…

Напрягся. Имеет ли он право??? Он ведь не Ян!!!

Но противиться Мишель не нашёл в себе сил.

Для близости пришлые зачем-то снимали всю одежду. Кириянину, считающему голое тело верхом неприличия, стало вдруг неловко, но глаза Мишель, горящие огнем неприкрытой страсти, заставили его отбросить прочь вдолбленную обществом стыдливость. Если его любимая хочет этого, он исполнит её желание.

Не только позволил себя раздеть, но и сам стянул себя оставшиеся тряпки, тут же поспешно бросив их на пол.

Мишель разглядывала его с таким удовольствием, что Иноу не удержался от смущенной улыбки.

А потом разделась она.

И кириянин едва не захлебнулся от восторга.

Мишель была прекрасна.

В один миг он пересмотрел свои взгляды.

Да чтобы видеть эту неописуемую красоту, он готов обнажаться хоть сто раз на день! Вот почему одежда во время близости ни к чему! И всё-таки его народ в чем-то совершенно глуп…

Мишель поманила его к себе, и Иноу снова обнял ее, закрывая глаза от удовольствия.

Они повалились на кровать, а тела сплелись во что-то совершенно цельное. Руки Иноу блуждали по изгибам тела Мишель, открывая для себя неизведанное и ни с чем не сравнимое удовольствие, а молодая женщина поняла, что больше не отпустит его. Ни за что!

А дальше уже включились инстинкты, которые безошибочно подсказали, что же такое на самом деле близость.

Их волосы искрили, по телам пробегали волны не только удовольствия, но и энергетических разрядов, но двое влюбленных просто этого не замечали. Иноу шептал ей какие-то глупости, пару раз перейдя на родной язык. Она пропустила это мимо ушей, зато точно увидела, как его глаза в какой-то момент стали ярко-синими, а волосы удлинились в два раза, приобретя совершенно потрясающий голубой оттенок.

Возможно, ей просто почудилось: в пелене головокружительной страсти и не такое может привидеться. Но Мишель было откровенно всё равно.

Да, Ян стал совершенно другим, но несравненно лучшим! Он стал прекрасным и замечательным. И если это жители планеты так повлияли на него, то Мишель должна сказать им огромное «спасибо» за подобное чудо…

Глава 32. Зов Кирии…

Кирия разбудила Иноу на рассвете.

У него перехватило дыхание, тело оказалось вжатым в кровать, а перед глазами заплясали искры…

В разуме настойчиво звучало: «Опасность! Помоги!!! Опасность! Помоги!!!», и кириянин понял: случилось что-то особенно плохое.

Усилием воли преодолел давящее состояние и поднялся с кровати, чуть не разбудив Мишель.

Молодая женщина, едва прикрытая одеялом, выглядела потрясающе невинной, желанной и прекрасной, и уже привычное чувство нежности, вспыхнувшее в душе, помогло Иноу отойти от дурноты.

Быстро натянул на себя одежду, не сводя с неё глаз.

Как бы он хотел сейчас вернуться обратно в постель и снова целовать, обнимать ее, прикасаться, едва ли не взрываясь от удовольствия. Каждое мгновение с ней — это счастье…

Но Иноу не мог. Мать-планета звала его. Звала на помощь. Он должен идти…

В груди сжималось от тревожного чувства, словно… он может не вернуться. Дурное предчувствие разливалось в душе, как огненная лава, предсказывая разлуку, но кириянин усилием воли подавил его.