Подмена: тёмный близнец мужа (СИ)

Я отворачиваюсь от него и подставляю лицо солнцу. Яркому, свежевыжатому как лимон. На мою голову Орлов водружает мою широкополую шляпу. Я улыбаюсь.

— Есть будешь?

— Орлов, — называю я его предусмотрительно не по имени, своё ему не нравится видимо, — это всё…

Я запинаюсь, но не ожидаю того, что он ответит.

— Ещё и потому что ты мне нужна, — также глухо отвечает Орлов.

Я удивлённо поворачиваюсь к нему.

— Нашим семьям так нужен наследник, что ты готов самому себе наступить на горло и полностью измениться ради этого? Ты же ненавидел меня. Там на свадьбе, — указываю ему на своё горло, кровоподтёки уже почти сошли, — тебе я важна лишь с этой точки зрения, а ещё, чтобы не дай бог не разрушилась твоя репутация. Жена должна быть верна тебе…

Скула становятся острыми. Из него так и рвутся слова, но у него словно стоит какой-то запрет. Он устраивается около меня на краешке соседнего шезлонга. А я не отвожу от него своего взгляда. Орлов смотрит на безмятежное синее небо и для меня реальность начинает плыть заканчиваясь в его синих глазах. Наваждение не иначе. Отвожу глаза в сторону.

— Я не могу стереть этот эпизод из твоей памяти, но я могу сделать так, чтобы это стало лишь размытым пятном, — говорит он, поворачивая ко мне голову.

— Ты вдруг захотел поиграть в семью? — у меня вырывается, я до ужаса боюсь, но в голове крутятся его слова о том, чтобы я была собой, а это значит говорить с ним обо всём, что я меня волнует с отношениях с ним.

Его кадык дёргается.

— Я бы не хотел играть, — он порывисто встаёт, — как же с тобой сложно-то, мля. Соглашаясь на это всё, я не думал, что будет так. Обычно девушки…

Я прыскаю в ладонь.

— Все девушки ковриком ложатся у твоих ног? — договариваю я за него, — в обычной жизни я бы прошла мимо. Такие как ты бабники, меня мало не интересуют. Но ты мой муж, и я хочу поскорее завершить наше с тобой дело. Будет наследник, мы разойдёмся как в море корабли.

Внутри всё трепещет, как ветер между небольшими флажками на палубе. Я знаю, что ему удаётся ковырнуть намного глубже чем любому другому мужчине. Орлов приподнимает бровь.

— Так не нравлюсь? Даже в кабинке, когда ты отдавалась мне как не в себя? — тон голоса становится игривым.

Я внезапно краснею как рак.

— Это другое… Просто секс, — лепечу я в попытках оправдаться.

— Может и просто. Да только много чего с него начинается.

Я не могу оторвать взгляда от омута его синих глаз. Тёмный как водоворот в море.

Орлов берёт меня за руку и тянет к себе. Сопротивляться нет сил. Всё ещё слаба, а теперь ещё разморена солнцем. Он усаживает меня к себе на колени и бёдра распахиваются перед ним, коленями упираюсь в мягкую лежанку на шезлонге. Дёргаюсь, но поздно. Мою талию обвивают его сильные руки.

— Что может начаться с нашего?

— А если я скажу, что влюбился?

Взгляды вновь встречаются, перекрещиваются.

— Ты врёшь ради наследника? Не надо. Я и так выполню нашу сделку. «Осчастливить» наших родителей можно и без этого.

Его руки сжимают всё сильнее, пальцы бегут по позвоночнику вверх, а мои ноги слабеют, я пытаюсь сжать бёдра и удивлённо смотрю на его нахально улыбающееся лицо. Его крепкий член упирается мне в промежность.

— А ты всё любишь анализировать? — его голос сбивается, а ладонь опускается в мои волосы и сжимает их, слегка оттягивая.

— Безумно, — вижу какую власть имею над ним, его бёдра приподнимаются и опускаются, член слепо толкается через полотенце, но взгляд оставаясь тёмным смотрит внимательно, — ведь если говоришь о любви, значит, манипулируешь?

Он останавливается.

— Я понимаю тебя, Настя, я давно вырвался из-под таких же тисков, в которых ты жила до сих пор. Родители могут быть жестокими в своей любви и заботе.

Орлову удаётся задеть струнки глубоко внутри меня.

— Пытаешься привязать меня к себе? — моя попытка освободиться.

Удерживает так, что заходится сердце. Притягивает моё лицо к себе. Губы ненадолго касаются моих.

— Я хочу, чтобы ты забыла нахрен о контракте, — говорит, впечатывая в меня каждое своё слово.

— Ты сам в душе напомнил о нём, Орлов, — отвечаю зло, обиженно.

Он прижимает меня к себе, мне становится горячо, трусики насквозь мокрые.

— Ты думала это шанс на нормальную семейную жизнь? — его ладонь мягко отстраняют мою голову и теперь его взгляд жадно блуждает по моему лицу, останавливаясь на моих губах, — я честен с тобой и прошу довериться мне.

— Ты влюбился в свой контракт? — мои губы трогает улыбка, — не быстро?

— Достаточно для того, чтобы понять это, — его ладонь оставляет мои волосы и грубо оглаживая грудь спускается к талии и ягодицам, сжимая их, — и я хочу тебя, — полотенце на его бёдрах окончательно съезжает подо мной и я вижу его член, пульсирующий и налившийся, с красной головкой влажной от предэякулята.

— Не обязательно говорить про любовь, чтобы получить моё тело. Ты мой муж и свои обязанности я знаю, — мой голос тоже становится неспокойным, дыхание сбивается, — но сейчас я не хочу тебя.

Его пальцы оказываются на ластовице моих трусиков, надавливая на половые губы и клитор. Мужские губы растягиваются в улыбке.